Сын был просто раздавлен. Глаза покраснели, лицо пылало, на каждой щеке багровела горизонтальная полоса, похожая на боевую раскраску. Он явно был до смерти напуган. И в то же самое время старался держать себя в руках. Вид у него был напряженный, замороженный, похожий на робота. Мальчишка, пытающийся имитировать мужественность, ну или, по крайней мере, мужественность в ее подростковом понимании. Пожалуй, именно от этого у меня защемило сердце – от того, как он изо всех сил старался храбриться, силился похоронить весь этот клубок эмоций: панику, гнев, боль – внутри себя. Он долго не продержится, подумал я. Душевные силы его явно на исходе.

– Джейкоб, – срывающимся голосом спросила Лори, – с тобой все в порядке?

– Нет! Ясное дело, нет. – Он взмахнул рукой, обводя комнатушку вокруг себя, всю эту ситуацию, в которой он оказался, и состроил сардоническую гримасу. – Я покойник.

– Джейк…

– Они говорят, что это я убил Бена? Чушь. Чушь собачья. Я не могу поверить, что это все происходит со мной. Я просто не могу в это поверить.

– Послушай, Джейк, это ошибка, – убеждал я. – Это какое-то чудовищное недоразумение. Мы со всем разберемся, понял? Я не хочу, чтобы ты терял надежду. Это еще только начало. Впереди длительный процесс.

– Я не могу в это поверить. Просто не могу в это поверить. Это все как… как у этого… – Он воспроизвел звук взрыва и изобразил в воздухе руками ядерный гриб. – Ну… этого… как его там? Тот чувак? Из этой истории.

– Кафка?

– Нет. Ну, тот, из этой, как ее там? Кино такое.

– Я не знаю, Джейк.

– Ну, он там еще обнаруживает, что мир – на самом деле не мир. А что-то вроде сна? Компьютерная симуляция? И он пытается увидеть реальный мир. Ну, такой старый фильм?

– Что-то мне ничего такого не приходит в голову.

– «Матрица»!

– «Матрица»? Это, по-твоему, старый фильм?

– Кину Ривз, папа? Пожалуйста!

Я покосился на Лори:

– Кину Ривз?

Она пожала плечами.

У меня не укладывалось в голове, как Джейк даже в такую минуту способен говорить глупости. И тем не менее он это делал. Он остался все тем же дуралеем, каким был всего несколько часов назад – да что там, каким был всегда.

– Папа, что со мной будет дальше?

– Мы станем бороться. Бороться изо всех сил.

– Нет, я имею в виду, не вообще. В ближайшее время. Как все будет происходить дальше?

– Завтра с утра тебе предъявят обвинение. Они просто его зачитают, назначат залог, и ты отправишься домой.

– И какой будет залог?

– Завтра выясним.

– А вдруг он окажется нам не по карману? Что тогда со мной будет?

– Мы найдем деньги, не переживай. У нас есть сбережения. У нас есть дом.

Джейкоб шмыгнул носом. Он тысячу раз слышал, как я жалуюсь, что с деньгами туго.

– Простите меня, пожалуйста. Я не делал этого, клянусь. Да, я не идеальный ребенок, знаю. Но я этого не делал.

– Я тебе верю.

– Джейкоб, ты – идеальный ребенок, – добавила Лори.

– Я даже толком не знал Бена. Он был просто один из ребят из школы. Зачем мне понадобилось бы это делать? А? Зачем? С чего они вообще взяли, что это я?

– Не знаю, Джейк!

– Ты же ведешь это дело! Как ты можешь этого не знать?

– Я этого не знаю.

– То есть ты просто не хочешь мне говорить.

– Нет. Не говори так. Ты что, думаешь, что я раскручивал версию, что убийца – ты? Серьезно?

Он покачал головой:

– Значит, я вот так взял и без причины – без всякой причины – убил Бена Рифкина? Это просто… просто… я даже не знаю, что это такое. Это бред какой-то. Все это просто какой-то натуральный бред.

– Джейкоб, тебе не нужно нас убеждать. Мы на твоей стороне. Всегда. Что бы ни случилось.

– Господи. – Он вцепился себе в волосы. – Это все Дерек. Это он. Я знаю.

– Дерек?! Почему Дерек?