Все приключения Шерлока Холмса - Джон Диксон Карр, Артур Конан Дойль (2014)

– Но они непременно разойдутся.

– И в этом я клянусь!

Они выпили, потом ту же церемонию совершили Болдуин и Макмердо.

– Вот и все! – воскликнул Макгинти, потирая руки. – Это конец вражде. Если вражда не прекратится, вас ждет кара ложи, а она тяжелая в этих краях, как знает брат Болдуин – и как скоро узнаешь ты, брат Макмердо, если ищешь неприятностей!

– Право, не стану с этим спешить, – ответил Макмердо и протянул Болдуину руку: – Я скор на ссору и скор на прощение. Говорят, все дело в моей горячей ирландской крови. Однако для меня все кончено, и я не держу зла.

Болдуину пришлось пожать протянутую руку: на него был устремлен мрачный взгляд жуткого босса. Но по угрюмому лицу Теда было видно, как мало тронули его слова Макмердо.

Макгинти хлопнул обоих по плечам.

– Надо же! Девчонки! Девчонки! – воскликнул он. – Подумать только, одна встала между моими ребятами! Чертовское невезение! Что ж, пусть решает сама; магистр тут не имеет никаких полномочий – и слава Богу! У нас хватает забот и без женщин. Тебя нужно принять в члены ложи триста сорок один, брат Макмердо. У нас свои порядки и обычаи, не такие, как в Чикаго. Собрания проводим по вечерам в субботу, и, если придешь, мы навсегда сделаем тебя свободным человеком долины Вермисса.

Глава 3

Ложа 341, Вермисса

На следующий день после вечера, столь насыщенного волнующими событиями, Макмердо оставил комнату в пансионе старого Якоба Шефтера и поселился у вдовы Макнамара на самой окраине города. Вскоре Скэнлен, его старый знакомец из поезда, переехал в Вермиссу, и они поселились вместе. Других пансионеров не было; хозяйка, старая, беспечная ирландка, не беспокоила их, поэтому они обрели свободу говорить и действовать, желанную тем, у кого есть общие тайны.

Шефтер смягчился и позволил Макмердо приходить поесть, когда захочет; так что его общение с Этти не прекратилось. Напротив, с течением времени оно становилось все более близким и задушевным.

В спальне нового жилища Макмердо счел безопасным извлечь на свет формы для производства фальшивых денег, и кое-кому из братьев, пообещавших помалкивать, дозволили прийти и увидеть их. Каждый уносил в кармане образцы фальшивых монет, сделанных столь искусно, что не представляло ни малейшей опасности расплачиваться ими. Почему, владея столь чудесным мастерством, Макмердо снизошел до работы, оставалось загадкой для его товарищей, хотя он объяснял всем, что, не будь у него официального заработка, полиция быстро вышла бы на его след.

И все же один полицейский заинтересовался им, но вышло так, что этот случай принес авантюристу гораздо больше пользы, чем вреда. После первого визита Макмердо почти каждый вечер отправлялся в салун Макгинти, где ближе знакомился с «ребятами», как добродушно называли себя члены наводнявшей округу опасной шайки. Благодаря независимому поведению и смелым речам Макмердо стал всеобщим любимцем. То, как умело и быстро он разделался со своим противником во время «допускающей все приемы» драки в баре, снискало ему уважение этих грубых людей. Но другой случай вознес его еще выше в их глазах.

Вечером, в тот час, когда в баре собиралось больше всего народу, дверь открылась и вошел человек в неброском синем мундире и фуражке шахтной полиции. Это было особое подразделение, созданное владельцами железных дорог и шахт в дополнение к городской полиции, совершенно беспомощной перед организованной силой, державшей в страхе весь район. Стоило ему войти, разговоры умолкли и на него уставилось множество любопытных глаз. Отношения между полицией и преступниками в некоторых частях Соединенных Штатов своеобразные, поэтому и сам Макгинти, стоявший за стойкой, не выказал удивления, когда полицейский оказался в числе его клиентов.

– Неразбавленного виски, а то вечер холодный, – сказал он. – Кажется, советник, мы еще не встречались?

– Вы, должно быть, новый капитан? – спросил Макгинти.