Чёрный город - Борис Акунин (2012)

Поехали дальше. Теперь с обеих сторон, близко, потянулись сплошные вышки. Фандорин увидел, как в черной луже, под самыми опорами деревянной пирамиды, копошатся сгорбленные, с ног до головы перепачканные люди. Они передавали по цепочке тяжелые ведра, содержимое которых переливали в большую бочку.

– За такую работу шестьдесят рублей в м-месяц, пожалуй, мало будет, – сказал Эраст Петрович, вспомнив, как удивлялся алчности бакинских пролетариев. – Я бы тоже з-забастовал.

– Эти не бастуют. И шестьдесят рублей им никто не платит. Хорошо если полтинник в день. Видите – вышка старая, разливная, даже без бура. На таких нынче только персы работают. – Симон поежился. – Брр, оррёр! Вы еще не видите тех, которые внизу, в дыре, нефть черпают. Мне говорили, многие задыхаются, и их засасывает жижа. Никто не достает, не хоронит. Чтоб с полицией не объясняться.

Фандорин содрогнулся, оглянувшись на кошмарную сцену, будто сошедшую со страниц дантова «Ада».

Законы прибыли неумолимы. Зачем платить больше, зачем вкладывать деньги в улучшение условий труда, если кто-то считает за счастье любую работу? Сколько в империи заводов, шахт, рудников, где картина точно такая же или немногим лучше? Государство, которое должно было бы заставлять владельцев обращаться с работниками по-человечески, этой миссией пренебрегает, а при конфликте встает всей своей мощью на сторону капиталиста. Всё это добром не кончится…

В смрадной атмосфере Черного Города зной сделался еще тягостней.

– Довольно странно устраивать раут в середине дня, если живешь в жарком к-климате, – недовольно заметил Эраст Петрович. – Вечером, по крайней мере, не палило бы солнце.

Симон улыбнулся:

– Не беспокойтесь. На вилле у Месропа Арташесова будет прохладно.

– Как это в-возможно? От холода можно спастись при помощи отопления, а от жары спасения нет. Разве что тень. Но здесь и деревьев-то нет. На этой земле, пропитанной нефтью и солью, ничего не растет!

– Увидите Мардакяны – удивитесь. Это паради! Там научились побеждать жару. Знаете, что придумала компания Нобеля? Они устроили для служащих поселок, где летом в домах всегда 20 градусов. Завозят зимой с гор сотни тонн льда, складывают в специальные погреба и гоняют по трубам компрессором холодный воздух. А у Арташесова штука еще того лучше. Думаю, нигде в мире такого нет.

Кавалькада выехала на равнину. Фабрик и заводов здесь не было, но нефтяные вышки по-прежнему торчали с обеих сторон, хоть и не так густо. Еще через четверть часа на горизонте появилась темно-зеленая полоса.

– А вон и Мардакяны. Нефти там нет, зато сплошные деревья. И бриз, потому что с другой стороны море. Все солидные бакинцы имеют здесь шале или шато.

* * *

Можно было подумать, что автомобиль уехал от города не на два десятка верст, а переместился из одного климатического пояса в другой – из зоны пустынь в субтропики. Улицы тенисты, воздух благоухает свежестью и цветочными ароматами, даже солнце будто помягчело и разнежилось – оно больше не жгло и не слепило, а ласкало и подмигивало через густую листву.

Караван остановился у роскошных золоченых ворот – такие сделали бы честь и Букингемскому дворцу. Вдоль решетчатой ограды, сколько хватало глаз, выстроилась вереница дорогих машин и лаковых ландо. Где-то неподалеку первоклассный оркестр исполнял венский вальс. На ветвях акаций горели разноцветные лампочки, что при свете дня было, пожалуй, излишним.

– Вот как живет Месроп Арташесов, – объявил Симон с такой гордостью, словно всё это великолепие он сотворил собственными руками.

– П-похоже на сбор ополчения. – Фандорин с интересом оглядел людей, стоявших кучками возле автомобилей. Это были грозного вида молодцы: одни в черных каракулевых шапках и бархатных жилетах с серебряными пуговицами, другие в черкесках и серых папахах, третьи в белых бешметах – и все вооружены до зубов. – Что это за абреки?