Последняя рукопись - Франк Тилье (2019)

Не обращая внимания на гневный взгляд напарника, Вадим вышел в коридор. Время от времени он, бывало, слетал с катушек и тогда вел себя развязно, как страдающий синдромом Жиля де ла Туретта[12]. Несмотря на лицо, будто слепленное из пластилина, и внешность мультяшной куклы, он был сангвиником.

Пока процессуалист не сунул мобильник Дельпьера в вещдоки, Вик, натянув перчатки, ознакомился с его содержимым. Там оказалось всего несколько контактов, записанных как «клиенты» или «коллеги», и сообщения, явно касающиеся работы. Ничего, бросающегося в глаза или странного. Кроме последнего, отправленного Дельпьером накануне поздно вечером на безымянный номер с кодом «06». «Тому, кто вскоре без приглашения войдет в мой дом: когда ты спустишься в самый низ, поверни колесо счастья. И получи сюрприз!»

Смысла Вик не понял, но у него возникло ощущение, что эти слова адресованы им, сыщикам. Он протянул телефон Мимолету, и тот вписал его в свой реестр. Скоро эксперты разберут аппарат по косточкам.

Вик поднялся по лестнице и присоединился к Вадиму в спальне, где велась экспертиза. Тела уже унесли, но пятна и капли крови на простынях, а также другие, которые, преодолев земное притяжение, брызнули вверх, свидетельствовали о жестокости содеянного. Вик осмотрел поднос с отделениями для еды на прикроватном столике: миска с супом, немного хлеба, потом коробочки с лекарствами. У сыщика не осталось сомнений, когда он прочел названия препаратов.

– У нее был рак в последней стадии…

Морель скрипнул зубами.

– Дельпьер о ней заботился. Хорошо кормил, занимался ее туалетом, возможно, несколько раз в неделю приглашал врача или медсестру, был вежлив, любезен, а сам…

Он вышел в коридор и встал возле окна, смотрящего в звездную ночь. За озаренными мягким янтарным светом гребнями угадывались горы.

– Этот мерзавец любил свою мать. Он целился в сердце, а не в голову. В сердце, Вик. Он не был битым, измученным ребенком, он заботился о матери. Просто он уродился таким… зверем. Хуже всего то, что мы, вероятно, никогда не получим объяснений. Что мы скажем родителям Аполлины? Что мы ее не нашли?

Вик знал: в такие моменты Вадим ненавидит свою работу.

– А может, Дельпьер оказался на Земле только мимоходом, чтобы сделать то, что он сделал, и сгинуть. Как брак, плохо изготовленная вещь, поначалу попавшая в мир других вещей, а потом выкинутая на помойку. И он такой не один, следует это признать. Если мы можем поймать их, хорошо. Если же нет…

Сунув руки в карманы, Вик подошел к Вадиму:

– Ты, вообще, понимаешь, что до Рождества осталось всего три дня, а у меня до сих пор нет подарка для Корали?

– Вик, мать твою, я с тобой о серьезных делах толкую, а ты говоришь мне про подарок для Корали! К чему ты мне это рассказал?

– К тому, что сейчас я об этом думаю. К тому, что моя проклятая память раздает мне карты, когда пожелает, вне всяких правил. Я каждый день говорю себе, что надо остановиться возле магазина, уже не важно какого, и купить что-то для дочери. Даже не знаю что. И каждый день я забываю! А вот сегодня вспомнил, почти в полночь, посреди кровавых луж и развороченных кишок.

В его больших темных глазах мелькнула тень раскаяния.

– Что же я за отец такой, если забываю подобные вещи! Ведь это моя дочь!

– Делай, как мы с Мартиной, – давай ей деньги. Она не обидится, наоборот. Знаешь, в ее возрасте бабки – это здорово. Впрочем, и потом тоже. Ладно… Вернемся к Дельпьеру. Мы проверили все сверху донизу. Я заметил, что там есть подвал. Парни из бригады быстрого реагирования туда уже спускались, но совсем ненадолго. Сходим сами?

– Давай…

Они молча вернулись на первый этаж. По лестнице вверх-вниз сновали люди с оборудованием и взятыми образцами. Во дворе даже появился автомобиль ежедневной газеты «Дофине либере» с терпеливо поджидающим на морозе журналистом. В доме Дельпьера наверняка никогда не было такого оживления.