Каждому своё 4 - Сергей Тармашев (2019)

– Что ж вы не стали вывозить отсюда продукты? – рык Порфирьева был почти не кровожадным. – Собрали бы пару прицепов, нагрузились и дотащили. Девяносто километров – это не пятьсот.

– Мы хотели, – подтвердил пленный. – Но роботы помешали. Мы, когда выбрались в ангар и их там не нашли, подключились к реактору ЛСУ и перетащили продукты в бункер. Но продуктов оказалось мало, основной запас был в вездеходе, внутри самоходки и бульдозера много не уместишь. Стало ясно, что через неделю снова останемся без продовольствия. А тут еще эти роботы… Непонятно, что они будут делать дальше. Может, ушли в «Подземстрой», чтобы позже вернуться с подкреплением, им ведь теперь известны наши координаты. Если нас заблокируют в каменном мешке без еды и энергии, то даже убивать не придется.

Короче, генералы решили, что нужно организовать еще один конвой в Росрезерв, за продуктами. Отправлять не всех, а половину, чтобы в спецпалатке нормально умещались. Пусть едут на бульдозере с волокушей, туда продукты и погрузят. Мы даже покрывало для нее сделали из остатков двух сгоревших баз, чтобы продовольствие меньше облучалось. Пока конвой будет заниматься продуктами, остальные будут охранять бункер и заодно подготовят все вооружение, которое у нас есть. Как только бульдозер вернется, выроем инженерные укрепления вокруг входа, наделаем ловушек и все заминируем. Если противник начнет штурм или попытается тайно проникнуть в бункер еще раз, то мы будем готовы.

Попасть в состав конвоя никто не хотел, с этим начались проблемы, чуть не вспыхнула драка, и генералы даже хотели расстрелять пару самых буйных. Но потом заявили, что сейчас каждый человек на счету, поэтому бывший спецназовец назначается командиром конвоя, ибо больше некому, а остальным разрешается бросить жребий. В итоге в конвой набрали двадцать человек, потому что больше на броне у бульдозера не поместится, ведь на обратном пути волокуша будет занята продовольствием. Без усилителей конечностей такой толпе на броне не удержаться, поэтому весь расчет на штурмовые комплекты.

Пленный криво улыбнулся:

– Мне повезло остаться в бункере, и я был на седьмом небе от счастья. Те, кому не повезло, через два дня отправились в Росрезерв. Вернулись они через четверо суток за пару часов до интоксикации, злые, замученные и без продуктов. Рассказали, что до Росрезерва добирались тяжело, на поверхности уже под минус пятьдесят, снега все больше, бульдозер идет медленно, за один цикл антирада добраться до Росрезерва невозможно. Но это еще не все.

Когда они добрались, оказалось, что въездные ворота взломаны, и запереться изнутри теперь невозможно. Внутри полно следов от роботов, и вряд ли их только двое, скорее, четверо, и это минимум. Наши мины, которые мы ставили у входа, перетащили на середину рва вместе с бетонными обломками, под которыми они были установлены. Сто процентов, это сделал спецназ «Подземстроя», чтобы мы на них же и подорвались. Но к моменту нашего прибытия мины уже сдетонировали, скорее всего из-за сильного холода и под давлением очередного бурана.

Мины внутри, на складских воротах продуктовых хранилищ, почти все оказались нетронуты. Сняты всего три мины: две с продовольственных хранилищ, откуда исчезло не меньше двадцати тонн продуктов и стеллажи, на которых они были размещены. Третью мину сняли с входа в полуразрушенное хранилище матценностей, откуда тоже исчезла часть стеллажей. Еще одна установленная на воротах мина сработала. Возле нее обнаружен труп гражданского в старом скафандре МЧС. Кругом следы роботов, отпечатки подошв штурмовых комплектов и фотохромных комбинезонов. Наиболее вероятно, что гражданский либо подорвался случайно, либо он, будучи пленником, был специально отправлен в качестве одноразового разминирователя, потому что конвойным не хотелось рисковать собственными жизнями и снимать мину самостоятельно.