Каждому своё 4 - Сергей Тармашев (2019)

– Я не собираюсь жить вечно, – равнодушно напомнил ей Порфирьев. – Сделай так, чтобы я мог ходить в экспедиции как можно дольше, и достаточно. Если повезет, то за это время Мозг со своими сделает систему автопилотирования. Маршрут я за прошедшие экспедиции пробил, теперь у нас есть безопасная траектория движения, без препятствий на пути, по которой можно двигаться с большой скоростью даже в условиях нулевой видимости. Я проверял. Если Инженеры сумеют заставить технику не отклоняться от точной оси моего маршрута влево-вправо больше чем на десять метров, то автопилот сможет держать максимальную скорость и ни с чем не столкнется. То есть отсюда до Росрезерва можно будет проходить за один цикл, если повезет с буранами. Может быть, и обратно получится так же. Это уже дело тусы Миронова. Насколько хватит их способностей, я не знаю. Я не Инженер. Вот тогда экспедиции смогут обойтись без меня.

– Если вы не умрете раньше? – с горечью уточнила девушка, но капитан не пожелал ответить. – Что ж, по крайней мере у меня есть хотя бы призрачные шансы продлить вам жизнь, если Инженерная команда справится с вашим поручением. После этого вы перестанете выходить на поверхность?

– Вряд ли, – столь же равнодушно ответил Варяг. – Продовольствие – это еще не все.

– Как это – не все? – опешила Ингеборга. – Разве мы не можем вывезти из Росрезерва все, что необходимо для выживания?

– Можем, – согласился Порфирьев. – И вывезем, если не погибнем по дороге в один расчудесный день. Но всего, что необходимо для выживания, там нет.

– То есть как… – такого ответа она не ожидала. – Там же есть все… даже биорегенераторы и какое-то серьезное производственное оборудование… вы же привезли оттуда строительные материалы для ангара! Овечкин что-то рассказывал…

– А ты его невнимательно слушала, – иронически сообщил капитан. – Иначе бы знала, что стройматериалов там нет, и мы привезли всякий хлам, которым смогли их кое-как заменить. Вообще я не знаю, что там, в Росрезерве, было до войны. Но в той его части, которую не разбомбило и которая может обрушиться в любой момент от постоянных смещений почвы, уцелели только продукты и немного разного оборудования. Да, биорегенераторы там есть, две штуки. Автоматический токарно-фрезерный комплекс тоже есть. И его даже можно сюда перевезти, если понадрываться. Только токарно-фрезерить на нем нечего. Потому что у нас нет металла. У нас вообще ни хрена нет. Ни одежды, ни тканей, ни стройматериалов. Медицинской химии, кстати, тоже нет. Хотя бы об этом ты знаешь?

– Знаю, – настороженно ответила Ингеборга, машинально снимая с Порфирьева отработавшие медицинские приборы. – Наших запасов хватит от силы на год… Но если перестать выходить на поверхность, их расход сократится на порядок!

– На втором уровне полторы тысячи баб живут в коридорах, наскоро переоборудованных в хостелы, – менторским тоном произнес капитан. – У них нет даже такого кабинета, как у тебя. Поэтому им запрещено залетать. Так же как тебе и всем остальным. Потому что не до детей, селить некуда даже тех людей, кто допустил ошибку и родился лет двадцать-тридцать назад. Переход на экономию медицинских запасов не решит проблему перенаселения. Администрация утверждает, что при наличии стройматериалов можно обеспечить всех отдельным жильем. И даже с заделом на будущее.

– Но вы же сказали, что их нигде нет, – не поняла девушка.

– Нет, – подтвердил здоровяк. – Поэтому администрация объявила конкурс на лучшее воспоминание из прошлой жизни. Весь бункер наперегонки соревнуется в том, кто вспомнит местоположение шопинг-центра погламурнее. Ты что, не в курсе?