Каждому своё 4 - Сергей Тармашев (2019)

– Я подумаю, – произнес он наконец. – Сейчас в любом случае не до этого, так что времени хватает. Сколько мне еще тут лежать? Пора заниматься экспедицией.

– Еще двадцать минут, – девушка сверилась с показаниями системы биомониторинга. – Но перед выходом на поверхность вам необходимо провести еще два часа в биорегенераторе. Поэтому я жду вас в медотсеке в двадцать два часа.

– Хорошо. – Порфирьев не стал возражать и снова закрыл глаза.

Оставшееся время девушка провела на беговой дорожке, обдумывая состоявшийся разговор. Капитан прав, так просто ее из бункера никто не выпустит. Но если твердо стоять на своем, Брилёв должен согласиться. В конце концов, получить эту карту в его интересах. Она действительно не знает, что хранится в отмеченных там складах, но что-нибудь наверняка есть, отец не стал бы помечать их просто так. И добраться до карты гораздо проще, чем до Росрезерва.

Процедуры завершились, и злюка-капитан ушел умываться. Несколько минут Ингеборга успела посидеть в асанах, потом появился полностью собранный Порфирьев с планшетом Миронова в руках. Он вновь скользнул по ней недовольным взглядом и заявил, что уходит работать, а у нее есть ровно полчаса. Через тридцать минут замок на входной двери откроется на пять секунд, и если она за это время не успеет убраться из его номера куда подальше, то останется тут до его возвращения. И больше сюда он ее не пустит. С этими словами Порфирьев вышел из номера, коротким «Брысь!» разгоняя дежурящих возле двери «снежинок», и Ингеборга, пряча печальный вздох, проводила захлопывающуюся дверь грустным взглядом.

* * *

На мониторе дежурного диспетчера входного блока створы шлюза сомкнулись, скрывая дюжину фигур в армейских скафандрах антирадиационной защиты высшего уровня, и автоматика сообщила об открытии внешних ворот. Изображение с камеры шлюза сменилось картинкой с камеры, наблюдающей за входом, и Овечкин увидел, как ремонтная экспедиция выходит на поверхность. В ангаре, обустроенном за воротами бункера, видимость была немногим лучше, чем внутри покорившего планету холодного океана пыли, пропитанного мраком ядерной ночи. Из-за нехватки стройматериалов полностью закрыть ангар было нечем, и половины стены, которая должна была перекрывать выезд в каньон, так и не было.

Раньше дыру подпирали вездеходом, к которому наскоро приделали подобие щита, собранного из чего придется. Не так давно по приказу Порфирьева щит переставили на тягач, прикрепили к отвалу, как смогли. Чтобы запирать выезд на время отъезда экспедиции. Иначе ангар в лучшем случае окажется занесен метровыми сугробами из золы и черного снега, а в худшем его раздует вдребезги ураганами. Целиком и полностью щит выезд не закрывал, но в наших условиях это решение считалось наиболее оптимальным. Все-таки сквозняки не ураганы, разница очевидна. Но из-за них внутри ангара было всего на пару градусов теплее, чем снаружи, а в воздухе вечно висела такая же пылевая взвесь, как везде.

Чтобы тягач не замерз на пятидесятиградусном морозе в самый ответственный момент и возвращающаяся экспедиция не оказалась перед перегороженным входом за пару минут до интоксикации как это обычно бывает, машину регулярно прогревали и проверяли. Для этого Порфирьев ввел в каждую смену ЭК должность водителей, ответственных за открытие-закрытие выезда путем отведения-подведения тягача на десяток метров назад-вперед. Таким способом капитан-мизантроп хотел обеспечить сохранность ангара, но вчерашнее возвращение экспедиции наглядно продемонстрировало, что без Порфирьева работы на поверхности не ведутся. Брилёв перенаправляет весь инструментарий на перепланировку второго уровня, и действовать в ангаре становится нечем.