Мистер - Эрика Джеймс (2019)

– Что? – спрашивает он, проследив за ее взглядом. – Ах, это… Так, ошибка молодости, – смущенно произносит он. Похоже, он не понимает, почему Алессия не отрывает взгляда от татуировки. Она подходит к нему, и Максим приподнимает локоть, чтобы показать рисунок без помех.

На бицепсе вычернен щит с силуэтом двуглавого орла, парящего над пятью желтыми окружностями, которые приняли форму перевернутой буквы «V». Алессия опускает свою одежду на табурет у изножья кровати и тянется к татуировке, ожидая разрешения Максима коснуться орла на щите.

Я стою не дыша, пока она обводит тоненькими пальчиками контуры моей татуировки. Ее нежное прикосновение отдается во всем теле, включая пах, и я уже с трудом глушу в груди стоны.

– Это символ моей страны, – шепчет Алессия. – На флаге Албании двуглавый орел.

«Каковы, скажите на милость, шансы на такую встречу?»

Я стискиваю зубы. Не знаю, сколько я еще выдержу.

– А желтых колец на флаге нет, – добавляет она.

– Они называются византины, – хрипло объясняю я.

– Византины.

– Да. Символ денег.

– В албанском языке есть такое слово. Почему у тебя татуировка – орел? Что это значит?

Любопытные глаза требовательно смотрят на меня.

«Что тут скажешь…»

«Это щит с моего фамильного герба».

В три часа ночи мне совсем не хочется читать лекцию по геральдике. А татуировку я сделал давным-давно, чтобы позлить мать. Она ненавидит, когда рисуют на теле… но уж если это фамильный герб… Тут не возразишь.

– Говорю: ошибка молодости. – Я смотрю уже в глаза Алессии, а не на ее губы. И нервно сглатываю. – Поздновато для разговоров. Давай спать.

Я откидываю одеяло и отступаю на шаг, чтобы девушка без помех забралась в кровать. И она так и делает, сверкнув длинными стройными ногами под длинной пижамной рубашкой, которая слишком ей велика.

«Какая пытка».

– А что такое «ошибка»? – спрашивает она, пока я обхожу кровать, чтобы улечься со своей стороны.

Алессия приподнялась на локте, и ее густые темные волосы падают на плечи, грудь и подушку. Она восхитительна, и я ее пальцем не трону.

– «Ошибка» в нашем случае значит глупый поступок, – объясняю я, забираясь под одеяло.

И прямо сейчас я совершаю еще одну такую ошибку.

«Спать в одной постели с прекрасной девушкой и не сметь до нее дотронуться – это ли не ошибка…»

– Ошибка, – шепчет Алессия, опуская голову на подушку.

Я уменьшаю яркость лампы в ночнике, однако не выключаю его, на всякий случай. Вдруг Алессия проснется?

– Да. Ошибка. – Я закрываю глаза. – Спи.

– Спокойной ночи, – нежным голоском шепчет Алессия. – И спасибо.

Стон все-таки вырывается из моей груди. Это самая настоящая пытка. Я поворачиваюсь набок, спиной к Алессии, и принимаюсь считать овец.

Я лежу на лужайке неподалеку от высокой каменной стены, которая окружает садик при кухне Трессилиан-холла.

Летнее солнце согревает мою кожу.

Аромат лаванды, растущей в траве, смешивается с ароматом вьющихся по стене надо мной роз.

Мне тепло.

Я счастлив.

Я дома.

Откуда-то доносится девичий смех.

Я поворачиваюсь на звук, но солнце слепит меня, светит прямо в глаза, и я вижу только силуэт. Ее длинные темные, как вороново крыло, локоны развеваются на ветру, она закутана в прозрачный синий халат, что надувается вокруг хрупкой фигурки.

Алессия.

Аромат цветов усиливается, и я зажмуриваюсь, чтобы вдохнуть их сладкий, пьянящий запах.

Когда я открываю глаза, ее уже нет.

Просыпаюсь я мгновенно, как от удара. Утреннее солнце льется в комнату сквозь щели в ставнях. Алессия нарушила границу и лежит на моей половине кровати. Ее сжатая в кулак рука покоится на моем животе, голова – на моей груди, а нога переплетена с моей.

«Она вся здесь, на мне».

И крепко спит.

А мой член проснулся и тверд, как камень.