Отец моего жениха - Алайна Салах, Ольга Джокер (2019)

И правда, Живцова. Назвался груздем — полезай в кузов. Улыбку позадорнее, плечи расслабь. У меня есть цель и сегодня я ее добьюсь во что бы то ни стало: ягодная кормилица и ее белобрысая подружка перестанут трепать языками о том, что я вешаюсь на Диму, а Дима, в свою очередь, наконец, поймет, что у нас с ним ничего не может быть, когда увидит наглядное двухметровое доказательство моей занятости — Гурцева Пашу, редкого красавчика и по совместительству моего троюродного брата, который в прошлом году перебрался в Москву и работает в модельном агентстве. Его, к слову, амплуа эскортника нисколько не смущает — он явно получает от происходящего большое удовольствие. Модель, что с него взять.

— Две чикули справа меня глазами жрут, — докладывает мой спутник, и наклонившись, нежно чмокает меня в висок. — Блондинка и чернушка с надутыми свисткам. Это, походу, и есть те самые балаболки, про которых ты говорила.

Прижимаюсь к Пашиной руке крепче и бормочу:

— Пойдем в зал. Дадим этому злобному стаду пищу для размышлений, слопаем по канапэшке и по домам.

Злая я стала, признаю, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Этот месяц выдался для меня непростым. После того как новость о нашем расставании с Димой облетела весь университет, со мной вдруг перестали общаться те, с кем мы раньше неплохо приятельствовали. Бойкота мне, конечно, не объявили, но разговаривают холодно. Парадокс: собиралась за Диму замуж — завидовали, рассталась — стали презирать. С Маринкой мы отдалились еще больше, и она теперь как и все злопыхатели считает, что это я изменила Диме, и бегаю за ним в надежде вернуть. Пару раз меня одолевало желание взять рупор и проорать, что той кто избавит меня от навязчивого внимания экс-жениха, я пожертвую свой месячный заработок, но на такую эскападу моя рязанская кишка оказалась чересчур тонка. Может, и жестоко было приводить Пашу на день рождения Димы, но это, в конце концов, из-за него и его недалеких сучек-подружек моя и без того непростая жизнь превратилась в ад на земле. Имею право.

— Под руку меня возьми, — командует Паша. — Ты чего, блин, какая замороженная? Язык я тебе в рот не запихну, не волнуйся.

— Конечно, не запихнешь, если свои троюродные яйца хочешь в целости и сохранности унести. Пойдем с Димой поздороваемся. К нему как раз его гувернантки подлетели.

Я упираюсь на руку Паши и с достоинством графини уэссекской шествую к столу, возле которого стоит Дима со своими шлюховатыми подружками. Бывший парень выглядит настолько растерянным и бледным, что я на секунду чувствую укол совести. К счастью, быстро вспоминаю, что это он меня обманывал, из-за него я стала университетским изгоем, и что его клятвенные уверения в большой и чистой любви не мешают ему продолжать общаться с девками, которые на каждом углу сочиняют про меня небылицы и поливают грязью. Будь эгоисткой, Живцова.

— Я все-таки передумала и решила заехать тебя поздравить, Дим, — прижимаюсь головой к плечу Паши и счастливо улыбаюсь. — Мы ненадолго заехали, у нас потом дела.

Три пары глаз разбирают нас с троюродным родственников на органы, только девки делают со злобной завистью, а Дима смотрит непонимающе. Блин, все равно жалко его. Может, зря я это все затеяла? Он как ребенок — даже не понимает, что конкретно делает не так.

— Спасибо, — выдавливает Дима, отрывая взгляд от Паши. — Ты хорошо выглядишь, Юля.