Полиция - Ю. Несбё (2013)

Кто-то отодвинул стул. Харри поднял голову. Бьёрн Хольм. Он поставил чашку с кофе на стол, не расплескав ни капли, снял с себя растаманскую шапочку и взъерошил рыжие волосы. Харри отрешенно смотрел на его движения. Он что, хочет открыть доступ воздуха к коже головы? Или это чтобы не ходить с приклеившимися к голове волосами, чего так боялось его поколение, но что, судя по всему, нравилось Олегу? Несколько волосинок из челки прилипли к потному лбу над очками в роговой оправе. Начитанный книжный червь, сетевой онанист, самонадеянный урбанист, примеривший на себя имидж неудачника, роль фальшивого лузера. Неужели он выглядит именно так, тот человек, которого они ищут? Или он розовощекий деревенский здоровяк, живущий в городе, ходит в голубых джинсах и практичной обуви, стрижется в ближайшей парикмахерской, моет лестницу, когда настает его очередь, всегда готов помочь и никто не скажет про него плохого слова? Непроверяемые гипотезы. Глотка кофе не будет.

— Ну? — спросил Бьёрн, позволив себе сделать большой глоток.

— Видишь ли… — начал Харри. Он никогда не спрашивал Бьёрна, почему сельский житель носит растаманскую шапочку, а не ковбойскую шляпу. — Думаю, нам надо внимательнее изучить убийство Рене Калснеса. И надо забыть о мотиве и обратить внимание исключительно на технические факты. У нас ведь есть пуля, которой его добили. Девять миллиметров. Самый распространенный калибр в мире. Кто им пользуется?

— Все. Абсолютно все. Даже мы.

— Мм. Ты знал, что в мирное время полицейские совершают четыре процента убийств во всем мире? А в странах третьего мира — девять процентов. Следовательно, люди нашей профессии убивают больше, чем люди любой другой профессии в мире.

— Ни фига себе, — сказал Бьёрн.

— Он глупости говорит, — вступила Катрина. Она пододвинула стул к их столу и поставила на него большую дымящуюся чашку чая. — В семидесяти двух процентах случаев, когда люди приводят статистические данные, они берут их с потолка.

Харри хохотнул.

— Это смешно? — спросил Бьёрн.

— Это шутка, — ответил Харри.

— И в чем тут дело? — поинтересовался Бьёрн.

— Спроси у нее.

Бьёрн посмотрел на Катрину. Она, улыбаясь, помешивала в своей чашке.

— Не понял юмора! — Бьёрн сердито уставился на Харри.

— Эта шутка говорит сама за себя. Катрина только что придумала эти семьдесят два процента, так ведь?

Бьёрн помотал головой, ничего не понимая.

— Это как парадокс, — объяснил Харри. — Как грек, который утверждает, что все греки лгут.

— Но это не обязательно неправда, — сказала Катрина. — Я про семьдесят два процента. Значит, Харри, ты думаешь, что наш убийца — полицейский?

— Я этого не говорил, — усмехнулся Харри и сцепил руки за головой. — Я только сказал…

Он замолчал, почувствовав, как волосы у него на затылке встают дыбом. Старые добрые волосы на затылке. Гипотеза. Он посмотрел на свою чашку с кофе. Ему действительно сейчас захотелось сделать глоток.

— Полицейский, — повторил он, поднял глаза и обнаружил, что двое собеседников смотрят на него в упор. — Рене Калснеса убил полицейский.

— Что? — спросила Катрина.

— Это наша гипотеза. Пуля калибра девять миллиметров, такая же, какие используются в служебном оружии «хеклер-кох». Недалеко от места преступления была обнаружена полицейская дубинка. И это единственное из первоначальных убийств, имеющее прямое сходство с убийствами полицейских. Их лица изуродованы. Большинство первоначальных убийств было совершено на сексуальной почве, а эти — убийства из ненависти. А почему человек ненавидит?

— Ты опять возвращаешься к мотиву, Харри, — возразил Бьёрн.

— Быстро, почему?

— Ревность, — начала Катрина. — Месть за унижение, отказ, пренебрежение, осмеяние, за уведенную жену, ребенка, брата, сестру, за уничтоженные возможности, из гордости…