Ведьма - Камилла Лэкберг (2019)

– Да пошли вы все к чертям собачьим! – закричал Нильс и кинулся вверх по лестнице, прижимая руку к щеке.

Билл посмотрел на Гуниллу, которая стояла и разглядывала свою руку. Обнял жену, затем обернулся к Аднану и Халилу, топтавшимся в нерешительности.

– Sorry about my son. Don’t worry. I will fix it[47].

От всего этого на душе у него стало гадко. Он хорошо знал свой поселок. И людей, живущих тут. Чужое, непривычное здесь никогда не принимали с распростертыми объятиями. Если парня из центра для беженцев заподозрили в убийстве, скоро начнется черт-те что.

– Я поехал в участок, – сказал он, засовывая ноги в ботинки. – И передай Нильсу – когда я вернусь, у меня с ним будет серьезный разговор.

– Я первая на очереди, – ответила Гунилла.

Когда они отъезжали от дома, Билл увидел в зеркале заднего вида Гуниллу, стоящую на крыльце со скрещенными на груди руками и мрачным выражением лица. На мгновение он даже пожалел Нильса. Но потом увидел страх в глазах Аднана и Халила – и сочувствие к сыну мгновенно растаяло.

* * *

Джеймс взбежал вверх по лестнице. Слухи, поползшие по поселку, взбодрили его, зарядили новой энергией.

– Я так и знал! – воскликнул он, распахнув дверь и посмотрев на Хелену, которая вздрогнула от его выкрика, стоя у кухонной мойки.

– Что стряслось?

Она резко побледнела, и Джеймс в очередной раз поразился ее слабости. Без него она точно пропала бы. Ему пришлось всему ее учить, от всего защищать…

Он плюхнулся за стол.

– Кофе. Потом расскажу.

Хелена, похоже, только что поставила кофе – напиток как раз капал через фильтр. Она взяла его чашку, налила из кофейника, хотя в него по-прежнему текло, и подала ему с небольшим количеством молока. Ни больше, ни меньше.

– Они задержали человека за убийство девочки, – произнес Джеймс, когда Хелена подняла кофейник, вытирая тряпкой нагревательную пластину кофеварки.

Внезапный звук кофейника, разбившегося о пол, заставил его вздрогнуть, так что он пролил кофе себе на рубашку.

– Что ты творишь! – выкрикнул, вскакивая со стула.

– Прости, прости, – пробормотала Хелена и поспешно пошла за совком и шваброй, стоявшими у кухонной двери.

Пока она убирала с пола, Джеймс потянулся за бумажным полотенцем и стал оттирать свою рубашку.

– Теперь придется покупать новую колбу, – проговорил он, садясь на место. – А денег мы не печатаем.

Хелена продолжала молча убирать осколки. Этому она научилась за долгие годы – чувствовать, когда лучше промолчать.

– Я зашел на площадь и там услышал эту новость, – сказал Джеймс. – Им оказался один из тех, которые живут в лагере для беженцев. Никто особо не удивился.

Хелена перестала подметать, ее плечи опустились. Но она тут же продолжила свое занятие.

– Они уверены? – спросила, пересыпая осколки в пустой пакет из-под молока, который осторожно поставила в помойное ведро.

– Деталей не знаю, – ответил муж. – Слышал только, что взяли парня. Шведская полиция не являет собой чудо эффективности, однако они не могут арестовывать народ без оснований.

– Ну что ж, – сказала Хелена и вытерла столешницу тряпкой, которую тут же выжала и аккуратно повесила на кран. Затем обернулась к Джеймсу. – Тогда все наконец-то позади.

– Да, все закончилось. И давно. Я позабочусь о тебе. Я всегда о тебе заботился.

– Знаю, – проговорила Хелена и опустила глаза. – Спасибо, Джеймс.

* * *

Их разбудил грохот расколотой в щепки двери. Секунду спустя они уже были в спальне, схватили его за руки, поволокли с собой. Первое инстинктивное желание Карима было сопротивляться, но, услышав крики детей, он сдался – не хотел, чтобы его избили на глазах у детей. Со многими другими это уже случилось – сопротивляться не имело смысла.

В последующие сутки он лежал на холодном влажном полу в комнате без окон, не зная, что снаружи – ночь или день. В ушах звенели крики детей.