Ведьма - Камилла Лэкберг (2019)

Сэм продолжал остервенело тереть. Постепенно чернота отступала. Иногда Джесси покачивалась, когда он нажимал слишком сильно. Через некоторое время Сэм закончил с верхней половиной тела и вопросительно посмотрел на нее. Не говоря ни слова, она сбросила спортивные брюки. Трусиков на ней тоже не было – теперь она стояла перед ним совершенно голая. Сэм встал на колени, не в силах выдержать ее пустого, полного слепой ненависти взгляда. Слова танцевали у него перед глазами, пока он оттирал их. Пять разных почерков. У него было так много вопросов, которые он не решался задать… Да и не знал, сможет ли она ответить.

– Они еще кое-что со мной сделали, – проговорила Джесси. – Я не помню, но чувствую.

На мгновение он перестал тереть ее салфеткой. Какая-то часть его хотела прижаться к ее бедру и заплакать. Но Сэм знал – ради них обоих он должен теперь быть сильным.

– Они лежали и дрыхли, как свиньи, когда я уходила, – сказала она. – Как они могут спать? Сделать такое – и спать…

– Они не такие, как мы, Джесси. Я всегда это знал. Мы лучше их.

Теперь он знал, что делать. Что делать с теми, кто так с ней поступил – и кто все это допустил.

* * *

– Ты ведь не за рулем? – строго спросил Патрик, глядя на Эрику.

Та воздела глаза к небу.

– Нет, я не сошла с ума. Села на автобус.

– Почему ей нельзя садиться за руль? – спросил Мартин, глядя на Эрику.

– Потому что моя дорогая жена пришла вчера домой… хм, мягко говоря, на бровях.

– На бровях! – фыркнула Эрика. – Позвонили из пятидесятых и попросили отдать им их словечко. – Она повернулась к Мартину. – Мы вчера устроили девичник для мамы Патрика и… вероятно, немного перебрали.

Мелльберг хохотнул, но, встретив суровый взгляд Эрики, ничего не сказал.

– Теперь, когда мы обсудили все пикантные подробности, может быть, сосредоточимся на более важных вещах?

Патрик кивнул. Ночью он долго лежал без сна и размышлял, о чем же говорила Эрика. Она редко ошибалась, и, если ей что-то приходило в голову, это чаще всего оказывалось важным.

– Стало быть, ты утверждаешь, что Лейфа Херманссона убили, – сказал он. – На чем строится это твое утверждение?

Вид у Эрики был бледный, и он указал рукой на свободный стул.

– Садись, пока ты не упала в обморок. Кофе с бутербродом тоже не повредили бы.

С благодарностью во взгляде она опустилась на свободный стул у окна. Паула придвинула ей бутерброд с сыром, а Анника поднялась и налила ей кофе.

– Виола, дочь Лейфа, – художница, – начала Эрика. – Как вам известно, я разыскала ее, чтобы спросить, не оставил ли Лейф после себя материалы по делу Стеллы. Надеялась получить его записи или что-нибудь еще. При встрече со мной она не могла вспомнить ничего такого, но сейчас выяснилось, что кое-что нашла. Это ежедневник Лейфа. Такой небольшой блокнот-календарь, в котором делают записи. Я не успела его просмотреть, но отметила, что Лейф записывал туда погоду и всякие мелкие события дня. Как бы то ни было, Виола отдала мне ежедневник, когда я пришла в пятницу на ее вернисаж. Там мне очень понравилась одна картина, и я ее купила. Это портрет Лейфа.

Сделав паузу, она отпила кофе и откусила кусочек бутерброда. С усилием проглотив его, продолжила:

– Что-то в этой картине зацепило меня, но я никак не могла сообразить, в чем дело. В последнее время я перечитала все старые материалы по делу Стеллы, к тому же изучила фотографии и материалы по делу о самоубийстве Лейфа. Меня не покидало смутное чувство, что тут что-то не так.

Она отпила еще глоточек кофе. На висках у нее выступили бисеринки пота. Патрику было жаль жену, однако он восхищался ею, что она добралась сюда. Поездка на автобусе в таком состоянии явно далась ей нелегко.

– Но вчера я, судя по всему, догадалась, в чем дело.

– О чем у тебя, увы, к утру не осталось никаких воспоминаний, – не мог не вставить Патрик.