Моя последняя ложь - Райли Сейгер (2019)

И я посмотрела, хотя знала, что поступаю плохо. Я наклонилась и прижалась щекой к дереву. Сначала я увидела пар и залитую водой стену душа. Потом появился Тео. У него была блестящая кожа. Тело в некоторых местах гладкое, в некоторых – покрытое темными волосами. Я не видела ничего красивее, но мне было страшно.

Я смотрела всего несколько секунд. Затем пришла в ужас от всей этой ситуации и отвернулась, красная, как рак. У меня закружилась голова. Вивиан стояла позади и покачивала головой. Я не понимала, что она имеет в виду. Я пялилась слишком долго? Слишком мало?

«Ну и как?» – спросила она, когда мы шли в коттедж.

«Фу, отвратно», – ответила я.

«Точняк, – она толкнула меня бедром. – Совершенно отвратно».

…Я направляюсь к коттеджам, как вдруг мое внимание привлекает странный звук. Это шелест – будто слева от меня кто-то идет по траве.

Я сразу вспоминаю историю Кейси о жертвах Полуночного озера. Краем глаза я замечаю какое-то движение и на мгновение думаю, что за мной явилось одно из привидений и теперь хочет затащить меня в озеро. Или один из внуков выживших занес топор для удара. Я включаю фонарик и поворачиваюсь к источнику шума.

Оказывается, это лиса, бегущая в сторону леса. Она держит в зубах какого-то зверя, уже мертвого. Я вижу только залитый кровью мех. Лиса на мгновение останавливается в свете фонаря. Ее тело напряжено, глаза светятся зеленовато-белым. Она будто решает, угроза я или нет. Конечно, нет. Даже зверь это понимает. Она продолжает свой путь и скрывается в лесу со своей добычей.

Я тоже решаю продолжить свой путь, чувствуя себя слегка напуганной и чересчур глупой. В подобном настроении я дохожу до «Кизила» и замечаю кое-что странное.

Огонек. Крошечная красная точка, будто кончик сигареты.

Он исходит от задней стены коттеджа, который стоит перед нашим. Как же он называется? «Красный дуб»? «Сикомор»? Я направляю фонарик прямо туда и вижу черный прямоугольник на самом углу. От него к земле тянется тонкий шнур.

Видеокамера. Как в магазинах.

Я выключаю фонарик и таращусь в камеру. Объектив поблескивает в темноте. Я не двигаюсь и даже не дышу.

Красный свет выключается.

Я жду пять секунд, а потом начинаю махать фонариком над головой.

Свет снова включается – явно из-за движения. Я подозреваю, что запись включается, когда кто-то заходит или выходит.

Понятия не имею, сколько времени камера тут висит. Зачем она здесь. Есть ли в лагере другие. Я знаю одно: кто-то, ответственный за лагерь (Френни или Тео, например), решил присмотреть за коттеджем.

Ирония ситуации расстраивает меня.

Пятнадцать лет спустя следят уже за мной.

11

У меня не получается заснуть. Я переодеваюсь в купальник и яркий шелковый халат, купленный во время поездки на Косумель. Достаю из ящика полотенце и тихо выхожу из коттеджа. Заставляю себя не смотреть на камеру. Не хочу видеть, что красный огонек зажегся, не хочу осознавать, что за мной следят. Я быстро прохожу мимо, отвернувшись, притворяясь, что не знаю, что она там находится. А вдруг кто-то наблюдает?

Я иду к озеру и рассматриваю другие кабинки. Я не вижу камер ни там, ни на столбах, которые освещают путь в сердце лагеря, ни на деревьях.

Я пытаюсь не волноваться.

Достигнув озера, кладу полотенце на берег, снимаю с себя халат и залезаю в воду. Озеро холодное, свежее. Совсем не похоже на подогреваемый бассейн около моего дома, в котором я плаваю каждое утро. Полуночное озеро намного темнее. Я зашла только по колено, но уже едва вижу свои ноги, которые кажутся зеленоватыми. Я набираю воды в ладони, и мне попадаются обрывки водорослей.

Я делаю глубокий вдох и ныряю, гребу изо всех сил и расправляю руки. Выбираюсь на поверхность, только когда у меня начинает болеть грудная клетка. Плыву по озеру. Туман висит над его поверхностью, и я разрезаю его на части. Прочь от меня уплывает напуганный желтый окунь.