Моя последняя ложь - Райли Сейгер (2019)

– Смерть Кэтрин раздавила ее. Я помню, что прибежала к ней сразу после случившегося. Она выла, молотила кулаками по стенам, ее била дрожь. Я не могла глаз оторвать. Отвратительное, но притягательное зрелище. Я хотела сделать снимок, чтобы не забыть его. Знаю, знаю, это странно.

Да не особенно, по правде говоря. Уж точно не страннее, чем прятать трех девочек за слоями краски раз за разом.

– Это было начало конца. Я повела себя как лучшая подруга и пошла на службу, на похороны, я была рядом, когда она вернулась в школу. Уже тогда я знала, что она отдаляется от меня по направлению к ним.

– К ним?

– Эллисон и Натали. Они были подругами Кэтрин, учились с ней в одном классе.

– Я всегда думала, что они ровесницы.

– Вивиан была на год младше, хотя по поведению и не скажешь.

Бекка тянется и забирает бутылку, лежащую у меня на коленях. Ей нужно топливо, нужен яд, чтобы выдержать эту беседу. Она набирает в рот виски и с шумом глотает.

– Они каким-то образом утешали друг друга. Я думаю, дело было в этом. Честно говоря, до смерти Кэтрин Вив не хотела иметь с ними ничего общего. Ты бы слышала, как она над ними издевалась, когда мы впятером были у нее и Кэтрин дома. Мы делились на два враждующих лагеря, даже когда играли во что-то невинное. Например, в «Правду или действие».

– Но Вивиан любила играть в «Две правды и одну ложь».

– Тогда еще нет. Я думаю, она ей увлеклась, потому что Кэтрин обожала эту игру. А Вив обожала Кэтрин. После ее смерти она перенесла эти чувства на ее подруг. Я не удивилась, когда узнала, что летом мы будем жить вместе. Я так и предполагала. Но я не была готова к тому, что меня бросят. В их присутствии Вивиан вела себя так, словно едва меня знает. Натали с Эллисон поглотили ее внимание. К концу лета мы едва общались. В школе потом было то же самое. У нее были они, так зачем ей я? Когда учебный год закончился, я знала, что не буду жить с ними. Я была уверена, что Вивиан об этом позаботится. Меня выгнали из «Кизила» и переместили в соседний коттедж.

Сейчас совсем темно. Нас накрывает ночь – и воцаряется протяжная тишина. Мы с Беккой пьем по очереди, и я чувствую, что пьянею. Звезды светят ярче, чем должны. Я слышу, что девочки возвращаются с посиделок. До нас доносятся шаги, голоса, смех, отражающийся от стен коттеджей.

– Почему ты мне не рассказала об этом тем утром? Зачем лгать?

– Я не хотела ворошить прошлое. И я удивилась, что ты хочешь этим заниматься. Ведь Вивиан поступила с тобой так же, да?

Я не отвечаю, но делаю глоток виски.

– Это не самый сложный вопрос.

Сложный. В нем ничего не говорится о том, как я поступила с Вивиан.

– Нет, по-другому.

– Я думаю, мы закончили лгать, Эм. Я знаю, что случилось перед исчезновением. Я была в соседнем коттедже, помнишь? Окна были раскрыты. Я все слышала.

Сердце прыгает в груди, как поцарапанная пластинка на проигрывателе.

– Так это ты. Ты написала слово на двери. И птиц притащила. И ты за мной следила.

Бекка отнимает у меня бутылку. Все, меня лишили пропитания.

– Что за херню ты несешь?

– Кто-то издевается надо мной с самого приезда. Сначала я думала, что мне кажется. Но это правда. И этот кто-то – ты.

– Я ничего не писала на двери, – фыркает Бекка. – У меня нет ровно никаких причин до тебя докапываться.

– И с какой стати я должна тебе верить?

– Потому что я говорю правду. Я не сужу тебя за то, что ты сказала Вивиан. Если честно, я сама бы хотела это сказать. Она заслужила.

Я встаю и чувствую, что сейчас упаду. Бросаю взгляд на бутылку, в которую вцепилась Бекка. Осталось не больше трети. И я понятия не имею, сколько выпила я.

– Держись от меня подальше. – Я собираюсь уйти, а потом бросаю через плечо: – А что касается моих слов, ты ничего не поняла.

Она поняла. Просто не знает контекст.

Она понятия не имеет, что именно услышала.

И почему все так получилось.