Статский советник - Борис Акунин (2007)

Перед инженером стоял молодой человек в бекеше и английском кепи, из-под козырька которого свисала длинная светлая прядь. Поздний гость держал руки в карманах, в прищуренных глазах посверкивали озорные искорки.

— Вы здесь один? — спросил визитер.

— Еще кухарка, она спит в чулане. Но вам правда здесь нельзя.

— Значит, пришла полиция, понюхала и ушла? — засмеялся блондин. — Вот ведь чудеса какие.

Как на Брянском на вокзале

Кошки ели воробья.

Полизали-полизали,

Да не съели ни чуть-чуть.

Веселый молодой человек переместился так, что оказался спиной к статскому советнику, Ларионов же, наоборот, был вынужден повернуться к двери лицом. Интригующий гость сделал какое-то невидное для Фандорина движение рукой, и инженер вдруг ахнул, попятился.

— Что, Искариот, страшно? — все таким же легкомысленным тоном поинтересовался гость.

Почуяв неладное, Эраст Петрович рванул створку, но в ту же секунду ударил выстрел.

Ларионов, взвыв, согнулся пополам, стрелявший же оглянулся на грохот и вскинул руку с компактным вороным «бульдогом». Фандорин нырнул под выстрел и бросился молодому человеку в ноги, однако тот ловко отскочил назад, ударился спиной о дверной косяк и вывалился в прихожую.

Фандорин приподнялся над раненым и увидел, что дело плохо: лицо инженера быстро заливала мертвенная голубизна.

— Ноги отнялись, — прошептал Ларионов, испуганно глядя в глаза Эрасту Петровичу. — И не больно, только спать хочется…

— Я должен его догнать, — скороговоркой произнес Фандорин. — Я быстро, и сразу врача.

Выскочил на улицу, посмотрел вправо — никого, влево — вон она, быстрая тень, несется в сторону Кудринской.

На бегу статскому советнику пришли в голову две мысли. Первая, что врач Ларионову не понадобится. Судя по симптомам, перебит спинной хребет. Скоро, очень скоро бедный инженер наверстает все свои бессонные ночи. Вторая мысль была ближе к делу. Догнать-то убийцу не штука, да что с ним, вооруженным, делать, когда у самого оружия нет? Не ожидал статский советник от сегодняшнего дня никаких рискованных предприятий, и верный «герсталь-баярд», семь зарядов, новейшая модель, остался дома, а как бы сейчас пригодился.

Бегал Эраст Петрович быстро, и расстояние до тени стремительно сокращалось. Однако радоваться тут было нечему. На углу Борисоглебского убийца оглянулся и кинул в преследователя трескучий язык пламени — Фандорину обдуло щеку горячим ветром.

Вдруг прямо из стены ближайшего дома выметнулись еще две резвые тени и слились с первой в один смутный, подвижный ком.

— У, гнида, я те побрыкаюсь! — крикнул чей-то сердитый голос.

Когда Эраст Петрович подбежал ближе, возня уже закончилась.

Веселый молодой человек лежал лицом вниз, с вывернутыми за спину руками, хрипел и ругался. На нем сидел крепкий мужчина и кряхтя выкручивал локти еще дальше. Другой мужчина держал упавшего за волосы, задирая ему голову кверху.

Приглядевшись, статский советник признал в нежданных помощниках двоих из давешних филеров.

— Видите, Эраст Петрович, и от Охранки польза бывает, — раздался из темноты добродушный голос.

Оказалось, что поблизости подворотня, а в ней стоит не кто иной, как Евстратий Павлович Мыльников, собственной персоной.

— Вы почему здесь? — спросил статский советник и сам же ответил. — Остались за мной следить.

— Не столько за вами, ваше высокородие, вы — особа, находящаяся превыше всяческих подозрений, сколько за общим течением событий, — филерский начальник вышел из тени на освещенный тротуар. — Особенно любопытно было посмотреть, не отправитесь ли вы куда-нибудь с той сердитой девицей. Я так полагаю, что вы рассудили ее взять не кнутом, а пряником. И совершенно справедливо. Такие отчаянные от грубости и прямого нажима только звереют. Их по шерстке надо, по шерстке, а потом, как брюшко подставит — цап за мягкое!