Поклонник - Анна Джейн (2019)

Его голос заставляет меня дрожать. Воспоминания о прошлом бередят душу. Мы наконец встречаемся взглядами.

На медовом солнечном свете его глаза становятся светлыми, с ясной небесной примесью. Но доброты в них не больше, чем в глазах дикого зверя.

– Я ведь обещал. Я держу обещание, – продолжает он все так же ласково. – И не нужно меня бояться. Ты близкий человек моего друга. Я не сделаю больно ни тебе, ни ему. Только… – Он опускает ресницы. – Беги, пока можешь, милая принцесса Лебедь. Уплывай во тьму.

– П-почему? – только и спрашиваю я.

– Потому что он тебя уничтожит. Как демон свою Тамару.

Матвей заканчивает разговор, прощается с Габриэлем, усаживает меня на переднее сиденье и захлопывает за мной дверь. Напоследок Габриэль широко улыбается, и я слышу, как рвет мои жилы хрустальный колючий терн, облепляющий меня. Он художник. Но разве гений и злодейство совместимы?

…Я не хочу возвращаться в девятый круг ада. Я погружаюсь в свои мрачные мысли, и из них меня вырывает голос Матвея.

– Принцесса, ты меня слышишь? – говорит он. – Или тебе снова нехорошо?

– Я немного задумалась, – отвечаю я. – Это твой друг?

– Друг – сильно сказано. Так, приятель. Говорят, он талантливый художник.

– И как его зовут? – осторожно спрашиваю я.

– Настоящее имя не знаю. Псевдоним – Габриэль Кальмия. Рисует, наверное, неплохо – я в этом не разбираюсь. Но всякую чушь. Так, цветы, ангелов, красивых женщин – часто спящих, – рассказывает Матвей, уверенно держа руль.

– А где ты видел?

– У него была закрытая выставка. Пришлось идти.

– Не общайся с ним, – вдруг прошу его я, хотя не собиралась говорить об этом.

Эти слова сами собой срываются с моих губ – как лепестки роз, на которые подул ветерок.

– Почему? – спрашивает с интересом Матвей. Габриэль – странный тип, но все вы, художники, не в себе. Он неплохой. В больших дозах его не выдержишь, но иногда пообщаться можно.

– Может быть, ты просто не знаешь его пороков?

– А ты знаешь?

– Он мне не нравится, волчонок, – повторяю я жалким голосом.

Мне так хочется убежать, скрыться подальше от Габриэля, но я не могу.

– Мне не нравится твоя подружка, – отзывается Матвей. – Я же не прошу тебя перестать с ней общаться.

– Твоя подружка мне тоже не нравится! – вспыхиваю я, имея в виду Яну. – Но я тоже не запрещаю вам общаться, хотя…

Я замолкаю. Мне хотелось сказать: «Хотя очень ревную тебя к бывшей», но Матвей интерпретирует иначе. В своем стиле.

– Хотя хочется это сделать? – продолжает он за меня. – Ангелина, я без ума от тебя, но это не значит, что ты можешь мною управлять. Я не твоя собачка на поводке.

– Я и не имела в виду ничего такого, – отзываюсь я устало.

Сил раздражаться или спорить с ним нет.

– Тогда какого черта ты так говоришь про Габриэля? Если он не понравился тебе по действительно стоящей причине, назови ее. А если это каприз, будь добра, держи свое мнение при себе.

Слова Матвея колкие и жесткие, и я, не желая больше продолжать с ним диалог, отворачиваюсь. Обычно ему нужно время остыть. Этот человек снова появился в моей жизни. Он снова испортит ее – я знаю, но не говорю ничего Матвею. Я не признаюсь.

Матвей привозит меня домой – все это время мы не говорим друг другу ни слова. Он обижен на свои иллюзии относительно меня. Я не могу вылезти из темного мира своей печали и грусти. Мы говорим друг другу лишь сухое «Пока», я выхожу из машины и иду домой. Впервые за долгое время мне становится не по себе в подъезде. Я словно возвращаюсь назад, в те времена, когда боялась того, кого называла Поклонником.

Я захожу домой, разуваюсь, иду в ванную комнату. Тщательно мою руки, пытаясь отмыться от невидимой грязи. Потом просто держу их под холодной водой. А когда раздается звонок в дверь, вздрагиваю. Неужели все началось сначала?