Поклонник - Анна Джейн (2019)

«Я тоже особенный!» – возмущался в детстве Матвей. «Ты по-другому особенный», – улыбалась ему мать и гладила по волосам. «Я сильный, а Андрей умный?» – спрашивал он. «Вы оба сильные и умные. И очень красивые. Только ты чуть-чуть сильнее и старше, поэтому защищай своего братика, хорошо?» – «Хорошо, – гордо отвечал Матвей. Ему нравилось быть сильным.

Они с братом любили друг друга, хоть и были очень разными. Словно с разных планет. Когда Матвей хотел получить радиоуправляемый вертолет, Андрей – книжки про космос или про динозавров. Когда Матвей просил родителей подарить ему скейт, Андрей – телескоп для наблюдений. Когда Матвей уговаривал отца купить ему первую машину – крутую, не хуже, чем у других, Андрей просил папу стать спонсором какой-то астрономической олимпиады. Откуда он только такой взялся?

Бабушка с гордостью говорила, что Андрей пошел в прадеда, занимавшегося наукой. Андрей казался сотканным из книжных строк и шелеста страниц. При этом был упрямым и не отступал перед трудностями. Однако его, как и Матвея, испортили деньги отца, когда бизнес резко пошел в гору.

Матвей стал самоуверенным, познал власть над другими. Андрею же все быстро наскучило. Он получал желаемое с невообразимой быстротой и чем больше получал, тем меньше становился его интерес к чему-либо. Общество он презирал. С девушками не общался. А друг у него был один – такой же, как и он сам, погруженный в себя и в свою борьбу с внешним миром.

Ницше, Шпенглер, Шопенгауэр. Хайдеггер, Кант, Бердяев. Камю, Сартр, Кафка. Вот те, с кем он общался куда охотнее, чем с окружающими, чьи идеи принимал полностью или разделял отчасти, с кем спорил и приводил аргументы. Мертвые. Он считал себя слишком взрослым и слишком уставшим от живых. В нем слишком рано остыли чувства, будто в Евгении Онегине. Ему хотелось открытий, великих свершений, революции, но воплотить это он мог только в голове или в переписках с другом.

После школы Матвей отправился учиться в МГИМО – так хотел отец, да и сам он прекрасно понимал, что ему нужно приличное образование, чтобы продолжить его дело. Он учился, стажировался за границей, постепенно вникал в дела отца, но при этом не забывал жить для себя. Спорт, друзья, девушки, вечеринки, путешествия – было все.

Андрей поступать в МГИМО отказался. Учиться за границей – тоже. После окончания элитной гимназии он заявил отцу, что займется тем, что посчитает нужным. Заняться он хотел философией.

«И что ты будешь делать? – спросил тогда взбешенный отец. – Что вообще делают эти твои философы, черт бы их всех подрал?» – «Думать. Понимать. Задавать вопросы», – ответил тогда Андрей. «То есть ты собрался стать бездельником? вышел из себя отец, не замечая умоляющих взглядов матери. – Я должен тебя содержать, а ты будешь думать?» – «Тогда я не буду обременять тебя своим существованием, папа», – тихо ответил Андрей и собрал вещи. Это был первый грандиозный конфликт в их семье.

На философский факультет он поступил сам. И жил сам, с отцом не виделся, хотя мать постоянно проведывала его и давала деньги, которые тот не хотел брать. Единственное, чего она смогла добиться, разрешения снимать ему квартиру в обычной высотке.

Он не хотел быть богатым, считал это чем-то постыдным, поэтому скрывал, кто он на самом деле. Никто из его нового круга общения даже и не догадывался, что он – сын того самого Веселова. Матвей безумно за это на него злился. Как-то раз даже ударил по лицу, да так, что рассек брату бровь до крови пришлось зашивать.