Поклонник - Анна Джейн (2019)

Матвей не смог решиться на это. Не смог даже пальцем тронуть убийцу брата. Даже достал от отчаяния пистолет – решил, может быть, он поможет? Может быть, выстрелить – и дело сделано? А ее тело никто никогда не найдет, море не выдает секретов. Не смог. Стоял, словно обездвиженный. И не смог. А потом Ангелина сказала, не оборачиваясь, что любит его, и он опустил руки. Понял: что угодно, только не убийство. Спрятал пистолет, подошел и крепко обнял.

Когда-то Матвей представлял ее смерть во всех подробностях. Он убивает ее и, перед тем как она навечно закроет глаза, говорит, что это месть за его брата, Андрея, с которым она когда-то играла. Которого она влюбила в себя и цинично убила, вынудив прыгнуть с крыши. Только тогда, когда обнимал Ангелину, вдруг понял: ее смерть не принесет ему облегчения. Месть не вернет ушедших отца и брата, не вернет матери здоровья, не подарит ему счастья.

Все это дошло до Матвея внезапно и так отчетливо, что он понял, каким слабаком был все это время. И принял решение. Он уничтожит Розу, но Ангелину не тронет. Без нее смысла в жизни не будет. А на обратном пути они увидели северное сияние, про которое он совершенно забыл. Это было словно наградой за то, чего он не сделал.

Глядя на зелено-розовые причудливые переливы, заполнившие небо, Матвей вдруг подумал, что это знак от брата. Что сейчас он принял правильное решение. Ведь северное сияние – это время мертвых. А он должен жить. Глядя на рисующую Ангелину, Матвей принимает решение все ей рассказать. Розу они уничтожат вместе.

Глава 5

Когда мы возвращаемся, кажется, что Москва утопает в дождях, как в слезах. Пасмурно, всюду лужи, небо серое, словно измятая вата. Однако, несмотря на непогоду, у меня хорошее настроение. Эти выходные были волшебными. Единственное, что меня огорчает, так это то, что мы не сняли северное сияние на камеру – завороженные небесным представлением, просто забыли об этом. Однако Матвей утешает меня, говорит, что мы еще вернемся за ним. И я ему снова верю. Мне кажется, что после поездки мы стали ближе – между нами протянулась особая нить, соединившая наши души. А еще мы оба пропахли морем и солью.

Я рассказываю маме о нашей поездке, а она улыбается и говорит, что Матвей хороший. Почему-то она уверена, что у нас все получится. Откуда у мамы эта уверенность, я не знаю, но внутренне с ней согласна.

Он мой. И я никому не собираюсь его отдавать. Я влюбилась не только в него, но и в краски – заново. Единственное, что меня гложет, – Габриэль, и я набираюсь сил, чтобы обо всем рассказать Матвею. Он должен меня понять. Должен принять меня такой, какая я есть, со всем моим грузом прошлого, в котором из-за меня лишился жизни человек.

В понедельник в университете я рассказываю о поездке Алисе, которая, как обычно, хочет знать абсолютно все.

– А я ведь говорила, что не нужно его бросать! ликующе восклицает она. – Нужно лишь немного потерпеть! Говорила же? Говорила!

Я улыбаюсь. Мне все еще кажется, что я там, на самом краю мира, у северного моря.

– У вас что-нибудь было? – с заговорщическим видом спрашивает Алиса.

Я поднимаю на нее затуманенный взгляд.

– Что? – непонимающе спрашиваю я, погруженная в воспоминания о море.

– Боже, Ланская, ты такой ребенок, – умиляется подруга и треплет меня за щеки. – Вы спали?

– Если только в одной кровати, – искренне смеюсь я.

– И он ничего не сделал? – широко распахивает синие глаза Алиса.

– Накрыл одеялом и обнял. – Мне становится еще смешнее.

– И все?!

– И все.

– Может, с ним что-то не так?! Он к тебе даже не приставал?

Я вспоминаю самолет и закусываю губу. Алиса сразу смекает, в чем дело, и требует подробностей. И я рассказываю.

– Все-таки он крутой, твой Матвей, – заключает она в итоге, выслушав меня. – Не тащит тебя сразу в постель. Заботливый. Нежный. А то, что он немножко псих, добавляет изюминки к его образу, да?