Город засыпает, просыпается мафия - Наталья Тимошенко, Лена Обухова (2018)

— Отчасти вы попали в точку, но я тут ни при чем. Настя действительно по молодости влюбилась не в того парня. Залетела, а тот ее бросил, как узнал. Кирилл к тому времени уже несколько лет был безответно влюблен в нее. Предложил выйти за него замуж. Его родители, конечно, не обрадовались: он был молод, подавал большие надежды и меньше всего заслуживал стать запасным аэродромом. Но Кирилл все сделал по-своему и не прогадал. Он все равно добился всего, стал очень успешным и уважаемым хирургом, к нему очередь стоит, и он отлично зарабатывает. Настя — самая верная и преданная жена, какую мне доводилось видеть. Эдика Кирилл обожает и искренне считает своим сыном, а других детей они так и не завели, что наталкивает на определенные мысли… — Сергей не договорил, предпочтя словам многозначительный взгляд. Таша понимающе кивнула. — В общем, все сложилось хорошо. И он, черт побери, этого заслуживает.

— Действительно, не многие на такое решатся, — понимающе протянула Таша. Она посмотрела на Сергея и на то, как он страдает на неудобном стуле, и почувствовала неловкость. — Садитесь на кровать, — предложила она. — Или даже ложитесь. Все равно ведь сидя спать невозможно.

— Вы точно не против? — на всякий случай спросил Сергей, хотя тут же встал и переместился на кровать.

— Знаете, я не считаю себя настолько неотразимой, чтобы серьезный, взрослый, трезвый мужчина потерял голову, оказавшись со мной на одной горизонтальной плоскости, и попытался наброситься на меня.

Он снова рассмеялся, на этот раз выглядя очень удивленным.

— Вы потрясающе здравомыслящи. Мне повезло. Честно говоря, я думал, вы пошлете меня даже с моей просьбой переночевать в вашей комнате.

— Полагаю, большинство людей не назвало бы это здравомыслием.

Он понимающе хмыкнул и согласно кивнул, после чего между ними повисло неловкое молчание. Таша рассматривала скудный интерьер комнаты, продолжая сидеть по-турецки, Сергей лег на спину и смотрел в одну точку на потолке. Оба прислушивались к тому, что происходит за стенами их комнаты, но то ли дом обладал хорошей звукоизоляцией, то ли все его обитатели притихли и затаились, тоже прислушиваясь к каждому шороху, но вокруг стояла звенящая тишина. Ташу начало медленно клонить в сон, но она боялась уснуть, хоть и понимала, что бодрствовать всю ночь — не лучший вариант.

— Вы верите в историю, которую Степан Кленин рассказал в своем письме? — неожиданно спросила она. — Про колоду и про то… что она проклята?

Сергей долго молчал, продолжая смотреть в потолок. По его лицу трудно было понять, обдумывает ли он вопрос Таши или просто о чем-то глубоко задумался и вообще не слышал ее.

— Знаете, Степан был странным мальчиком, — наконец признался он. — В принципе, можно понять. Сначала у него толком не было никакого отца, но была мама. Потом мама умерла, а он оказался в новой семье, среди кучи родственников, которые не горели желанием его принимать. Сами понимаете, он же внебрачный ребенок. И хотя Ирина Константиновна приняла его и заботилась, она не могла не думать о параллельной жизни мужа, из которой этот ребенок пришел. И на Степана это влияло, хотя вроде с ним хорошо обращались. Просто для него вопросы поиска себя и своего места в подростковом возрасте стояли гораздо более остро, чем у других детей. И он искал ответы в разных течениях, в том числе увлекался эзотерикой и всяким таким.

— Вы хотите сказать, что сам он определенно верил в то, о чем писал?

— Я хочу сказать, — Сергей наконец отвлекся от разглядывания потолка и посмотрел на Ташу, — что история, которую он рассказал, может быть полной чушью. Но я вполне допускаю, что эту проклятую колоду он или создал сам, или нашел специально.

* * *

— Евстахий Велориевич? Или вы предпочитаете, когда вас называют Нев?

В трубке повисло озадаченное молчание. Нурейтдинов или совсем не узнал его голос, или никак не мог соотнести его с именем.