Город засыпает, просыпается мафия - Наталья Тимошенко, Лена Обухова (2018)

— Это звучит дико, согласен, — усмехнулся Дементьев, — но иначе я просто не понимаю, что происходит. По логике первая и вторая серия убийств должны быть связаны, но пока их связывает между собой только Степан Кленин, а он мертв. Кто из ночевавших в доме мог совершить эти два убийства и почему, мне совершенно не понятно. Кому мешал Носков? Кому мешала Инна? Могу предположить, что истинной целью убийцы был кто-то один, но не многовато ли трупов для прикрытия? Обычно при расследовании убийств отталкиваешься от двух вещей: мотив и возможность, но тут ничего не понятно ни с одним, ни с другим. Носкова убил крепкий высокий мужчина или, на худой конец, высокая, сильная женщина, что делает подозреваемыми первой очереди бывших мужей, старшего брата и, с большим допущением, Нелл. Могла ли она действительно убить Носкова, если она Мафия? У нее была самая лучшая возможность отравить Инну, но я не представляю, кто может быть в этой компании ее сообщником? Ведь Мафий две.

— На эти вопросы у меня пока нет ответов, — спокойно заявил Нурейтдинов, словно пытаясь уравновесить снова начинающего психовать следователя. — Но я много думал об этой вашей первой цепочке убийств, и у меня появилась теория. И принесенная вами карта ее только подтверждает.

Дементьев мгновенно насторожился, как полицейская собака. У него как раз теорий не было, поэтому он был рад получить хоть какую-то.

— Какая теория?

— В принципе, она может послужить обоснованием всего происходящего, своего рода мотивом, — Нурейтдинов снял очки и покрутил их в руках, как делал всегда, когда волновался, но протирать стекла не стал. — Хотя я не уверен, что он подойдет для ваших отчетов.

— Евстахий Велориевич, хватит интриговать, — устало попросил Дементьев. — Какой мотив?

Нурейтдинов поднял на него взгляд. Без очков он выглядел странно, поскольку сфокусировать взгляд на Дементьеве не мог.

— Жертвоприношение. И что бы вы ни думали, для него совершенно не обязательно использовать ритуальный кинжал. Сойдет и охотничий нож, и даже кухонный.

Брови следователя молчаливо подпрыгнули к линии волос. В первое мгновение ему показалось, что он ослышался. Однако эту надежду ему пришлось быстро отбросить в сторону.

— Поясните, если вам нетрудно.

— Помните, я говорил вам, что проклятая вещь должна быть связана с каким-то злом, какой-то трагедией? Так вот, искусственно созданная трагедия тоже подходит.

— Я не понимаю, — честно признался Дементьев. — Что вы имеете в виду?

— Возможно, кто-то убивает не потому, что другой человек ему мешает. И не потому, что так велят карты. — Нурейтдинов вернул очки на нос и наконец смог снова сфокусировать взгляд на следователе. — Возможно, кто-то убивает просто для того, чтобы, образно выражаясь, искупать карты в крови. Чтобы дать им силу. Чтобы сделать их могущественным злым артефактом. Возможно, вы имеете дело с темным магом. То есть, с человеком, который себя таковым считает.

— Но почему «Мафия»? — недоумевающе воскликнул Дементьев. — Почему эта глупая ролевая игра?

— Эта глупая ролевая игра построена на том, что люди убивают друг друга, — пожал плечами Нурейтдинов. — По-моему, трудно придумать более пугающий проклятый предмет, чем колода, вынуждающая играть в нее. А я полагаю, что конечная цель колдовства именно такая. Скорее всего, сейчас ролевые карты сдаются тем, кто соответствует ролям. Комиссар — представитель правоохранительных органов, Доктор — врач, Мафия — человек, способный на убийство, Путана — ветреная, легкомысленная женщина, Маньяк… Ну, маньяк тот, кто все это устроил. Возможно, так он ссылается на себя, поэтому карту и сдали в открытую.

Дементьев покачал головой. Он не мог согласиться с подобной версией. Она предполагала, что тот, кто все устроил, хорошо знал обе компании, а это мог быть только…

— Степан Кленин, — пробормотал он себе под нос и вспомнил последние слова Нелл: «Кто нас всех там собрал?»