Тактический уровень - Макс Глебов (2020)

– Петр, вы обещали мне объяснить, как вы сбиваете немецкие самолеты.

Ничего подобного я не обещал, но возражать Лене мне совершенно не хотелось.

– Объяснять такие вещи лучше на практическом примере, – усмехнулся я в ответ, – а сейчас, сами видите, погода не располагает. Все летающие мишени с черными крестами на крыльях отстаиваются на своих аэродромах, так что придется отложить это мероприятие до моего возвращения.

– Хорошо, – серьезно кивнула Елена, – я подожду. Вы, главное, возвращайтесь. Разрешите идти, товарищ младший лейтенант?

* * *

– Что-то еще? – начальник особого отдела Юго-Западного фронта Михеев[2] не спал уже вторые сутки, и действительность виделась ему в легком тумане.

– Товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, вы приказали докладывать вам, если будет поступать значимая информация по младшему лейтенанту Нагулину.

– Да, помню. Это его дело передали нам товарищи из особого отдела Южного фронта?

– Так точно! Просили установить за ним наблюдение, но его действиям не препятствовать и инициативы не пресекать.

– Ну да, я еще удивился странности сопроводительного письма… И что, он как-то себя проявил?

– Проявил, товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, причем весьма разносторонне. Особый отдел тридцать восьмой армии докладывает, что в ходе разведрейда в тыл противника на Кременчугский плацдарм младший лейтенант Нагулин лично захватил в плен немецкого офицера, убив пять сопровождавших его солдат. При этом Нагулин был ранен, но продолжил выполнение задания и при прорыве через передовую остался прикрывать отход группы. В результате пленного гауптмана удалось доставить живым в расположение штаба генерал-майора Фекленко вместе с захваченными при нем документами. Пленный дал ценные показания, значительно прояснившие обстановку в полосе обороны армии.

– Герой, что тут скажешь, – с вполне искренним сожалением произнес Михеев, – Я так понимаю, дело теперь можно сдавать в архив?

– Никак нет, – старший лейтенант отрицательно качнул головой, – Нагулин выжил и смог вернуться в окопы дивизии минут через десять после прибытия основной группы. Ему помогла атака нашей пехоты и артобстрел, хотя, честно говоря, остаться в живых в таких обстоятельствах практически нереально.

– Вот как? Что ж, тогда он вдвойне герой, и, значит, наблюдение можно снимать, а дело, опять же, сдавать в архив, – начальник особого отдела слегка хлопнул ладонями по столу, собираясь подняться и пойти, наконец, немного поспать.

– Это еще не все, товарищ комиссар, – остановил его подчиненный, – Буквально только что поступил доклад от майора Спицина, нашего сотрудника в артиллерийском полку РГК подполковника Цайтиуни. Младший лейтенант Нагулин отметился и там. Он прибыл к артиллеристам, как координатор от разведки трехсотой дивизии и как будущий корректировщик огня гаубиц особой мощности Б-4. Цайтиуни усомнился в его квалификации, но Нагулин уперся и попросил разрешения провести демонстрацию своих навыков, которых у него, вообще-то, быть никак не могло.

– И каков результат? – заинтересовался Михеев.

– Совершенно невозможный результат, товарищ комиссар. Расчет гаубицы, переданной в распоряжение Нагулина, вел огонь с пятнадцати километров. Целью стал немецкий склад боеприпасов, который Нагулин сам же и обнаружил в ходе разведрейда. Подполковник дал ему три снаряда. Всего три! Младший лейтенант каждый снаряд перед выстрелом специально отбирал, прикидывал вес на руках и крутил из стороны в сторону. А снаряд этот сто килограммов весит!

– Нехилый парень, – кивнул начальник особого отдела.

– Да в том-то и дело, что богатырем былинным он не выглядит. По нему и не скажешь, что руками подковы гнуть может.

– Все бывает, – пожал плечами Михеев, – чем дело-то кончилось?

– Нагулин попал со второго выстрела! Серию мощных взрывов зафиксировали с одного из полковых наблюдательных пунктов трехсотой дивизии.