Тактический уровень - Макс Глебов (2020)

– «Филин-1», пятьдесят метров вправо! – оторвал его от несвоевременных размышлений резкий голос в наушниках.

Самолет качнулся – капитан четко выполнил команду.

* * *

К площадке номер два группа вышла за двадцать минут до назначенного срока, причем вышла просто каким-то чудом. Майор Лебедев прекрасно отдавал себе в этом отчет. Если бы не звериное чутье младшего лейтенанта Нагулина, позволявшее разведчикам избегать патрулей и, главное, секретов, которых немцы понатыкали на местности достаточно густо, они бы попали в засаду уже не единожды.

Тащить на носилках двух раненых было тяжело. Оба они, как назло, оказались одними из самых здоровых бугаев в группе. Это сильно снижало темп движения, но жаловаться никому в голову не приходило. Сержант Мальцев, которого Нагулин таки вытащил из какого-то сырого оврага с переломами обеих ног, предложил было остаться и прикрыть отход группы. Майор на секунду задумался, но младший лейтенант опередил его, ответив первым.

– Я что, по-твоему, по этой грязище за тобой лазал, чтобы потом бросить? Лежи и не отвлекай занятых людей.

Мальцев бросил удивленный взгляд на командира, но Лебедев лишь усмехнулся и приказал продолжить движение.

И вот теперь много повидавший на нескольких войнах майор стоял рядом с присевшим у рации младшим лейтенантом и никак не мог поверить в реальность происходящего. Нагулин четко отдавал распоряжения летчиками и принимал ответные доклады, как будто всю жизнь этим занимался, и команды его, судя по всему, выполнялись четко и без задержек. Над головами разведчиков уже минут пять тяжело гудел моторами транспортный ПС-84. К приему самолета все было готово, но давать команду зажечь посадочные огни Нагулин не торопился. А вокруг в радиусе нескольких километров творился ад. Не везде, к сожалению, но во многих местах раздавался грохот взрывов, и что-то ярко горело. Почему-то Лебедев был практически уверен в том, что бомбы из люков невидимых в ночном небе самолетов обрушиваются не в пустоту.

* * *

Когда мы вышли к посадочной площадке, звено тяжелых бомбардировщиков и транспортник были уже в воздухе. Лететь им оставалось еще минут двадцать, но радист Лебедева уже готовил рацию к сеансу связи.

Майор стоял рядом со мной, а капитан Щеглов внимательно осматривал поле, на котором нам в ближайшее время предстояло установить посадочные огни. Я видел, как с лиц разведчиков постепенно исчезало запредельное напряжение. Люди перестали считать ситуацию безнадежной, и хотя многое еще предстояло сделать, они понимали, что у группы есть четкий план, а у каждого бойца имеется однозначный приказ, и это неплохо успокаивало нервы.

Прямо здесь, на поле и в тонкой полоске леса рядом с ним, немцев не было, и, возможно, это тоже обнадеживало разведчиков. Однако если бы они видели картину в целом, думаю, их взгляд на ситуацию стал бы куда более пессимистичным.

Сажать транспортник было нельзя. Мы просто не успели бы погрузиться и взлететь. Довольно тяжелому самолету требовалось приземлиться, принять нас на борт, развернуться, набрать взлетную скорость и оторваться от земли. Это требовало времени, которого немцы нам бы не дали. На самом деле враги были почти рядом.

Упорный полковник Рихтенгден неплохо знал свое дело. Пожалуй, не хуже майора Шлимана, мрачно сидевшего сейчас на земле под охраной Игнатова и ожидавшего хоть какой-то определенности в своей судьбе.

Немцы все-таки нашли загнанные нами в рощу мотоциклы, причем нашли довольно быстро. Дальше для тренированных бойцов полковника и их собаки направление нашего отхода перестало быть секретом.