— Ничем, господин майор, — ответил я начальнику полигона. — Осмелюсь доложить, что полковая передельная пушка нового образца испытания не прошла.

— Да мы же из нее ни разу еще не выстрелили! — возмущенно вскочил на ноги инженер.

— Вот именно, — ответил я ему. — А должны были открыть огонь еще пятнадцать минут назад. Так что возвращайтесь на завод. Новое техническое задание на полковую пушку вы получите обычным порядком. И помните, ваш главный враг — вес пушки. Снизить его вдвое без потерь прочности ваша задача. На то вас, инженеров, считать учили.

И повернувшись к Многану, заявил:

— Господин майор, вам не кажется, что настало время обеспечить заводы кадрами военных представителей, хотя бы из увечных офицеров по ранениям не пригодных к службе в строю, но имеющих опыт современной войны?

А только потом уже была пьянка. И кажется, не у нас одних.

8

Утром побудку на полигоне устроил не горнист, а рев и паровозные свистки тяжелых паровых тягачей. Это вместо прокуратуры неспешным ходом прибыли на полигон три больших рутьера и притащили на буксире пару модернизированных длинных шестидюймовок. И прицеп со снарядами к ним.

Выглядели эти пушки несколько архаично на своих высоких клепаных лафетах с узкими спицованными колесами. Толстый ствол не менее тридцати калибров длиной имел форму узкой бутылки. Никакой защиты расчета не предусмотрено. Зачем, если они стреляют с расстояния, куда даже шальные пули не долетают.

На прицепе, прямо на ящиках со снарядами притулились, опершись на борта, два десятка невыспавшихся армейских канониров. Бедные солдатики небось все ягодицы о жесткие ящики себе отбили, пока двадцать километров к нам шкандыбали по ухабам. Ночью.

Офицеры занимали мягкие места в открытых кабинах тягачей, рядом с механиками.

Все это выкатилось на полигонный плац, встало в аккуратный рядок, и рутьеры совсем по-паровозному дружно выпустили последний пар, как бы с облегчением обозначив: все, конец пути.

— Вот только вас мне тут и не хватало, — со злобой выговорил наспех одетый Многан командовавшему всей этой паровой ордой капитану. — Очень уж вы не вовремя приехали, братцы.

— Господин майор, — возразил ему огромный, похожий на гризли командир прибывшей команды, — у меня предписание. Согласно ему я и явился всего лишь на час раньше указанного срока. Для этого мы всю ночь катались по вашему проселку. И до города добраться надо было по железке. Пока разгрузились на вокзале, пока пары развели, доехали… Скорость-то у нас не больше пешехода. В каждой пушке двести пудов, между прочим.

— Ладно… — примирительно сказал Многан. — Пока прокурор не приехал, пошли чаю глотнем и дадим команду на размещение ваших орлов и постановку их на довольствие.

И они скрылись в штабной избе, хлопнув дверью.

А я, несмотря на похмелье, с интересом рассматривал рутьеры — эти паровозы проселочных дорог. Было в них что-то такое… Завораживающее. Романтичное. Как и в самих паровозах. Чего никогда не ощущалось даже от самого красивого автомобиля с двигателем внутреннего сгорания.

— Вы будете Савва Кобчик? — спросил меня офицер, застегнутый в черную кожанку без знаков различия. Раньше хоть ворот с петлицами из таких курток выпирал, а сейчас при новом полевом обмундировании погон под кожей не видно. Только кортик из-под полы кожана болтается.

— Так точно, — согласился я. — С кем имею честь?

— Лейтенант лейб-гвардейского дивизиона артиллерии особого могущества Атон Безбах. Командирован его величеством на должность заместителя командира по артиллерийской части бронепоезда «Княгиня Милолюда». Вот мои бумаги.