Оружейный барон - Дмитрий Старицкий (2016)

— Так, господа, я настаиваю, что прежде чем мы начнем разбирательство с трагическим происшествием на полигоне, сопряженным со многими аспектами военной тайны, то со всех… — усилил я голос некоторым нажимом. — Я повторяю, со всех требуется взять подписку о неразглашении.

— Что вы себе позволяете, фельдфебель? — с гневом воскликнул старший прокурорский чин.

— Позволяю, советник, — твердо ответил я. — И не как гвардии старший фельдфебель. Но как флигель-адъютант его величества. Так что считайте, что это требование вам дано именем короля.

— Да… но как же?… А если будет суд? — слегка сократился прокурорский в своих амбициях.

— Тогда и с судей будет взята подписка о неразглашении, а само судопроизводство будет проходить в закрытом режиме, — выдал я. — Лучше для всех будет, чтобы такое судебное заседание состоялось как выездное, здесь же, на полигоне. Так легче будет всем сохранить военную тайну. И провести перед судьями следственный эксперимент прямо на месте.

— А честного слова дворянина разве уже недостаточно? — не отставал в своих амбициях от старшего товарища младший прокурорский чин.

— Подписка и есть честное слово, только задокументированное, — во я выдал! — Вы как юрист должны это понимать лучше меня. Или вы желаете поделиться предметом сегодняшнего разбора с кем-то сторонним? — Я посмотрел ему в глаза и добавил: — О том, что здесь будет раскрыто, никому нельзя сообщать, даже жене в постели.

— Это вы зимой держали голодовку? — вдруг спросил меня старший прокурорский.

— Я, — не стал запираться.

— Тогда я умываю руки, — сообщил старший прокурорский. — И отдаю данное дело на правосудие короля.

И развел руками.

— Вам и книги в руки, — примирительно высказался я. — Но осмелюсь дать один совет. Так как дело это в перспективе громкое и очень влиятельные люди попробуют надавить на правосудие, то составляйте документы с большей, чем обычно, тщательностью. И с полным соблюдением процессуальных процедур. Ловить вас будут «крючки» за запятые…

— В таком случае, господин майор, — повернулся советник юстиции к начальнику полигона. — Я требую выделить мне караул из солдат, которых не было в тот день на полигоне. И обеспечить меня двумя писарями одновременно.

— Зачем двумя? — удивился Многан.

— Караул будет отделять уже допрошенных от ожидающих, чтобы те не могли им сообщить задаваемые вопросы, и не даст им общаться до конца процедуры снятия первичного допроса. А два писаря будут вести одновременно два протокола независимо друг от друга.

— Никогда не было так сложно… — пробормотал майор.

— Тут дело не столько в том, что погибли канониры, сколько в том, как верно заметил господин флигель-адъютант, что сейчас вокруг военного ведомства крутятся самые разнообразные лоббисты производителей взрывчатых веществ, — прокурорский вынул клетчатый платок и вытер выступивший на лбу пот. — И юристы у них на службе еще те волки.

— Вот поэтому я и настаивал на подписке, — улыбнулся я.

Старший прокурорский мне понятливо кивнул.

— Может, просто задвинуть эту взрывчатку в архив вообще как опасную? — предложил Многан.

— А что мы имеем вместо нее? — возразил я. — Только порох, черный и бездымный. Еще аммонал. Но все это не бризантные, а фугасные взрывчатые вещества. А в разрывной гранате нужна именно бризантная взрывчатая масса. Не окажемся ли потом именно мы виноватыми в том, что могли приблизить победу, а по косности своей отказались от правильного рецепта?

Многан только молитвенно поднял глаза к потолку.

В дверь постучали. Всунулся на полкорпуса унтер-начфин и доложил:

— Там эта… господин майор… с патронного завода приехали… ругаются грязно.

— Давай его сюда, — прорычал Многан.