Дорога гнева - Валерий Шмаев (2019)

Только это уже не партия, и её смерть началась здесь, сейчас, от вседозволенности интендантов, от безгрешности таких комиссаров и сотрудников НКВД. Это отношение к людям необходимо искоренить. Сделать это может только Сталин, но от того, как ты подашь эту информацию, зависит всё. Мы заработаем эти деньги, это несложно, поверь мне. В капиталистической системе главное – быть первым. Если ты в чём-то первый, первый и зарабатываешь больше всех.

Моих бойцов наградили давно. Ты вообще у кого-нибудь в отряде награды видел? Все бойцы свои награды держат у Авиэля, но на мой день рождения награды они наденут. Там и сфотографируешь. Ты ведь об этом хотел попросить? В газетах фото должно появиться, только когда они будут за линией фронта. – Конечно, я это знаю. Землянки гостей у меня восемь человек, сменяясь, прослушивают.

Землянки стоят компактно. При строительстве их строили попарно. Расстояние между задними стенками – семь метров, а входы в разные стороны. Перед приходом Смирнова ребята «Погранца» выкопали подземный ход, и мастера сделали очень качественное слуховое окошко прямо рядом с топчаном Смирнова и небольшим столиком, но Смирнову с Сотниковым об этом мы рассказать забыли.

Землянки гостей стоят входами к полю, задними стенками, соответственно, к лесу. Перед землянками в снег воткнуты небольшие ёлочки, чтобы замаскировать от посторонних глаз любое движение у землянок. В ноябре «Погранец» со своей группой шесть дней эти ёлки возил и сажал прямо в снег невысокий ельничек перед землянками, заливая водой. Морозом воду прихватило, и ёлки стоят как вкопанные, даже пара метелей их не снесли.

Когда Смирнов что-то обсуждает с майором, его помощником и радистами, все бойцы выходят из землянок и рассредотачиваются вокруг землянки Смирнова. Как дети, блин! Глядя на ошарашенного Смирнова, вывалившего свои зенки на стол прямо перед собой, я, усмехнувшись, добавил:

– Не удивляйся ты так. Мы разведка, а не поварёшки, хотя мои поварёшки стреляют как снайперы. Собирать любую информацию и всегда я учил всех без исключения, даже девочек на кухне и докторов. Все на занятия приходят, это им нужно, и стреляют в моём отряде тоже все, даже старые мастера и Генрих Карлович с Марией.

Считай, что ты меня наградил, а я порадовался. Погоны забери. Полковник НКВД я только для тебя и твоих людей. Ордена возьму, пусть лежат у Авиэля. Потом заберёшь их в Москву. Мне их носить негде, а фотографировать себя я не дам. Не дай бог, вылезет где это фото, когда не надо. Там меня и закопают.

Мои люди уважают меня не за звание и красивые железки. Меня уважают за то, что я не кладу их дуриком под пулемёты и не прячусь за их спины. Я посылаю их на смерть, но каждый раз умираю вместе с ними, и они это прекрасно знают.

Если ты хочешь, чтобы я был полковником госбезопасности, я им буду, но знать об этом должны только мы четверо. Приказы я получаю только от известного тебе человека и через тебя, «Серж» – мой заместитель.

Именно «Серж» выступит изобретателем бронежилетов, гранатомётов, разгрузок, наших глушителей и цифрового камуфляжа. За границей он руководит только безопасностью наших объектов и является твоей связью с Елагиным и семьёй Лерманов. Ни с кем больше они работать не будут. Помни об этом. Елагин непростой человек, но видя, как меняется страна, у него изменится отношение к ней, а таких Елагиных десятки тысяч. Без Елагина и княгини Елецкой мы не сможем сделать того, что задумали. Всё взаимосвязано.

Список того, что мне надо, через пару часов «Фея» занесёт вместе со списком людей. Пойдут они группами, а не все сразу. Первая группа: Генрих Карлович, Мария, Марк, «Старшина», Роза и ещё семеро. Кто – мы пока не решили. Они пойдут официально. Как иностранные граждане, воевавшие в отряде «Второго» и после выхода решившие жить в США.