Дорога гнева - Валерий Шмаев (2019)

Деревня, судя по карте, была большая, и её никак не обойти. Справа от неё – заболоченный луг, плавно переходящий в болото, слева озеро, перед самой деревней тоже заболоченный луг, поросший редким кустарником. Я прямо в этот луг уткнулся и заныкался в этом кустарнике. Крайний бронетранспортёр охранения метрах в пятистах слева от меня. Деревни нет, сожгли её уже давно, а каратели стоят слева на краю озера, вот поэтому-то и соловьёв слышно не было. Угу. Вон оно что. Это не каратели, это сапёры мины ставят и, похоже, заканчивают уже.

Оказалось, нет, целый день немцы по краю леса и по дороге от развилки до деревни мины ставили и лишь под вечер загрузились в грузовик и в сопровождении трёх бронетранспортёров уехали. Самое препоганейшее, немцы уехали налево по дороге. Судя по карте, там несколько деревень и более-менее сухие места и леса. Впереди меня минное поле, а справа – болото. Так что, помаявшись немного, мы всё же ушли искать тропу через заболоченный лес.

В процессе поисков безопасной дороги я снял с десяток немецких и наших противопехотных мин. Заминировали немцы, как оказалось, не только дорогу, но и все сухие тропы в лесу, так что двигались мы, сильно не торопясь. Пришлось сделать щуп и проверять каждый свой шаг. За два дня каторжной работы мне удалось снять больше восьмидесяти мин и ещё столько же обозначить.

Снимал я только нажимные противопехотки и только самые простые, без донных взрывателей. Попадались и такие, но в основном связанные в систему с небольшими ящиками взрывчатки. Снял я и с десяток шпрингмин, которые мы забрали с собой.

Мне это всё жутко не нравилось. Похоже, это самый край укрепрайона. Мины снимал сам, отмахнувшись от всех возражений. Мне совсем не улыбалось накрыться в самый последний момент из-за оплошности своих телохранителей. В отличие от «Гнома» и «Погранца», я не торопился, времени у меня было много.

До блиндажа мы дошли ещё за два дня и притормозили у последней деревни. Той, что сожгли полицаи ещё в сорок первом. Дорога здесь заросла окончательно, сквозь траву пробивается только еле различимая колея. Свежих постановок мин нет, но минное поле укрепрайона мы уже сутки как прошли, поэтому остаток пути двигались спокойно.

Мне, правда, здорово не нравилась вся ситуация в целом, и к озеру я не пошёл, оттянувшись вдоль леса вправо и притормозив на опушке. Правильно сделал, кстати, утром мы услышали приглушённые выстрелы. Не в лесу, нет, а в районе пройденных деревень. Там, куда уехали немецкие сапёры. Стрельба велась из немецких винтовок, наших «мосинок» и крайне редко из немецких автоматов и была именно редкой, не похожей на расстрелы, поэтому я оставил разведку того направления на потом.

Весь следующий день я осматривал лес и наши захоронки в нём. Хорошо ещё, что я в прошлом году оставил здесь закладку для рейдовой группы, в которой, кроме оружия и боеприпасов, были продукты. «Рысь» тоже оставлял в сделанных землянках запасные продукты и боеприпасы, так что от голода мы не помрём, а то в рейде всё своё подъели. Ограбить упырей за весь неполный месяц удалось только девять раз, да и то по мелочам. Последние две недели мы вообще шли по выжженным деревням с напрочь отсутствующими жителями. Картошки только мелкой накопали и зелени на заброшенных огородах надёргали.

С боеприпасами теперь тоже всё в порядке. В прошлом году мы приехали сюда на грузовиках, и готовили нас «Старшина» с Авиэлем, так что месячишко в этом лесу мы продержимся, ни в чём себе не отказывая. Я расконсервировал только две землянки из трёх и прошёлся со щупом по тем местам, которые минировал «Рысь». Свои мины и мины «Рыси» я нашёл все, обследовал и капонир, в который мы тогда загнали грузовик и мотоциклы. Ни оружие, ни продукты с боеприпасами туда год назад мы не убирали и сейчас просто переставили мины и обновили маскировку. Ничего из того, что там лежит, мне не пригодится.