Дорога гнева - Валерий Шмаев (2019)

Начальник штаба карателей очень не хотел встретиться со своими бывшими пленницами и был предельно откровенен, и в костре с напалмом не хотел оказаться, и на кол тоже ему не хотелось, привередливый какой. Чтобы он не молчал, ему показали, что девчонки с его заместителем сделали, и теперь у меня есть самая полная информация, которую я кручу в голове уже несколько дней.

Под прикрытием формы карателей и на их технике мы ушли к себе на базу. Обстановка была нерадостная. Прифронтовой район, а мне необходимо было именно туда, был напичкан карателями, уничтожавшими мирных жителей и мелкие партизанские отряды. Немцы активно строили укрепрайон на линии городов Невель, Пустошка, Опочка, Остров, засевая пространство перед укрепрайоном минами и уничтожая жителей ближайших деревень. Мне крайне необходимо было в ту сторону, а я пока не мог придумать как.

Просто прогуляться большой группой по дорогам, так как мы делали последние полтора года, не получится. Плотность полицаев, карателей и тыловых подразделений Вермахта очень высока, нарваться можно в первый же день. Ну что ж, значит, и они с кофейком с печенюшечками обломаются. Не хочется, а придётся.

Есть там одна дорога, она не совсем в нашу сторону, но другого выхода я не вижу. С одной стороны, мне рано в тот район, а с другой… Почему бы и нет? Можно начать и оттуда. Без нас этих горе-вояк точно уничтожат. Жалко. «Белка» столько сил и времени потратил на их обучение и тренировку. Надо только отобрать себе группу, а остальных отправить в рейды, пусть идут в сторону Риги, а потом к Зераху.

* * *

Почти за год, прошедший с появления в посёлке отряда «Второго», произошло достаточно много событий. Партизанский отряд был выдавлен с места дислокации и ушёл в соседние леса. Появились новые полицаи, начавшие зверствовать с удесятерённой силой. Некоторые родственники ушедших в партизаны людей были расстреляны, а кого-то отправили в концлагерь города Аберне. Вновь созданная комендатура принялась грабить сельчан с утроенной энергией. Появляющиеся наездами в комендатуре фельджандармы избивали и убивали всех, кто хотя бы пытался отстоять своё добро, но такого ужаса, который внушала колонна, въезжавшая в посёлок, сельчане никогда не испытывали.

Колонна карателей появилась в посёлке ближе к вечеру. Впереди шли два гусеничных «Ганомага», каждый с двумя пулемётами, за ним – четыре тентованных грузовика и легковой «Опель». Спереди, прямо на капотах бронетранспортёров и грузовиков, были привязаны молоденькие девчонки, избитые и в разорванной одежде. Каратели, сидящие в переднем грузовике, были в тёмно-зелёной форме со знаком «SS» на петлицах, на фуражках – кокарда с черепом. Были все они молодые, здоровые и все какие-то лоснящиеся, оглядывающие улицы с непонятной, но ужасающей радостью.

Подъехав к комендатуре, колонна развернулась на площади, и из трёх машин посыпались каратели. Выскакивая из машин, они строились по шестеро и тут же молча разбегались по посёлку. Происходило это в полнейшей, жутчайшей тишине. Высокий немецкий обер-лейтенант, вышедший из легкового автомобиля, отдавал команды группам только жестами. Это было очень странно – немцы никогда себя так не вели. Не было ни выстрелов, ни криков, ни громких команд. Остальные три немецких офицера и ещё шестеро карателей не торопясь зашли в комендатуру. Посёлок замер в ожидании. Ничего хорошего от приехавших карателей жители не ждали. Впрочем, прошёл час, начинался второй, на посёлок опускались сумерки, но в деревне не было слышно ни звука.

Группы, разбежавшиеся по деревне, заходили в дома, в которых жили полицаи. Двое всегда оставались на улице, внимательно осматривая окрестности, четверо заходили в сами дома, слышались приглушённые хлопки, совершенно не похожие на выстрелы. Потом четверо выходили, и вся группа уходила в следующий дом. Ещё четыре группы, вооружённые ручными пулемётами, контролировали подходы к посёлку.