Луна цвета стали - Макс Глебов (2020)

— Я говорил с артиллеристами, — негромко продолжил Манштейн, — они утверждают, что семитонный фугасный снаряд при взрыве в плотной городской застройке может одновременно разрушить до десяти современных зданий. Я понимаю, что мы на войне, и проявление всякой слабости неуместно, но все же надеюсь, что у всего этого есть цель, стоящая таких действий.

— В этом нет никаких сомнений, герр командующий, — немного помолчав, ответил Рихтгофен. — Мы имеем дело с тем самым случаем, когда цель оправдывает средства. Все мои пилоты, умеющие воевать ночью, будут готовы к вылету через несколько часов. Радиолокаторы и звукоулавливатели развернуты на дальних подступах к Бахчисараю. У меня все подгтовлено к встрече нашего гостя, а как обстоят дела с вашими артиллеристами?

— Приказы отданы, — из голоса Манштейна исчезли нотки сомнений, — До последнего момента все будет выглядеть, как обычная передислокация батарей тяжелых гаубиц. Развертывание их в боевое положение начнется только по сигналу постов воздушного наблюдения.

— Что ж, — кивнул Рихтгофен, — будем надеяться, что полковник Рихтенгден все рассчитал верно, и русский действительно явится сюда этой ночью.

* * *

Обстановка в штабе Крымского фронта балансировала на зыбкой грани между крайней нервозностью и откровенной паникой. К середине дня оборона сорок четвертой армии начала рассыпаться, чему в немалой степени поспособствовал тактический воздушный десант, высаженный немцами в тылу шестьдесят третьей горнострелковой дивизии. Часть войск, защищавших участок фронта, прилегавший к Черному морю, быстро откатывалась к Феодосии, уже оказавшейся в блокаде со стороны суши, а северный фланг армии стремительно и беспорядочно отходил вглубь Керченского полуострова.

— Немцы вводят в прорыв основные силы двадцать второй танковой дивизии, — генерал Козлов излишне резким движением руки показал на карте направление движения подвижных соединений противника. — В соответствии с вашим приказом наши танковые резервы сосредоточены у села Арма-Эли. Я считаю, что их необходимо немедленно ввести в бой, нанеся контрудар с северо-востока по прорвавшимся немецким частям.

— Еще рано, — я старался своим демонстративным спокойствием поддержать самообладание командного состава фронта, но пока это получалось откровенно плохо. — Противник господствует в воздухе. В условиях хорошей видимости и открытой местности ваш контрудар будет остановлен атаками пикирующих бомбардировщиков и новыми противотанковыми пушками немцев. До наступления темноты продолжайте сдерживать продвижение немцев силами стрелковых дивизий. Я уверен, что к вечеру танки Манштейна повернут на север, чтобы отрезать и прижать к Азовскому морю основные силы пятьдесят первой и сорок седьмой армий. Вот тогда мы и ударим, но не раньше.

Похоже, Козлова я не убедил. Генерал-лейтенант, обернулся в поисках поддержки, ища глазами Мехлиса, но армейский комиссар был сегодня удивительно сдержан и совершенно на себя не похож. Содержанием полученной от Сталина телеграммы он ни с кем делиться не стал. Сложно сказать, как Вождь отреагировал на его послание, но, думается мне, гораздо большее впечатление на моего «коллегу» произвело увиденное на месте бывшего штаба пятьдесят первой армии.

— Мы что же, так и будем пассивно наблюдать, как немцы громят тылы сорок четвертой армии? — поддержал своего командира начштаба фронта Толбухин.

— Не будем. Выделите генералу Черняку одну стрелковую дивизию из резерва, усильте ее гранатометными ротами и прикажите вести гибкую оборону. В голой степи остановить немцев днем мы не сможем, но в наших силах разменять время на расстояние. Противник продвинется вперед и развернется на север, а с наступлением темноты мы ударим. Главное, чтобы до этого момента фронт восточнее Феодосии не рухнул окончательно.

— А если немцы не станут поворачивать на север и пойдут прямо на Керчь? — не сдавался Козлов.