Луна цвета стали - Макс Глебов (2020)

Еще примерно минуту ничего не происходило, а потом немцы начали действовать. В воздух взлетели сотни сигнальных ракет, и лениво двигавшиеся по дорогам артиллерийские колонны разом остановились. Расчеты в дикой спешке разворачивали орудия в боевое положение, готовясь открыть огонь. По взлетным полосам аэродромов начали разгон ночные истребители. Уже заряженные мортиры и стационарные гаубицы медленно двигали задранными в небо стволами, наводясь на цель в соответствии с полученными условными сигналами.

— Летра, бери управление десятью бомбардировщиками. Рассредоточь строй, выдели самые опасные целей и наводи по одной «пешке» на каждую них, а я с четырьмя оставшимися Пе-2 и тремя разведчиками пойду к «Доре».

— Принято.

У нас оставалось еще минут пять относительно спокойного полета и их нужно было использовать с максимальной пользой.

— «Крепость», здесь «Крейсер». Нужна огневая поддержка, — я вызвал на связь артиллеристов Севастопольского оборонительного района.

— «Крейсер», здесь «Крепость». Жду указаний.

— Тридцатая батарея. Шрапнель. Примите установки для стрельбы.

В молчании прошли долгие две минуты.

— «Крейсер», здесь крепость, батарея к стрельбе готова.

— Принято. Ждите.

Я внимательно следил за тем, как двухмоторные «мессершмитты» собираются в группу и ложатся на курс перехвата. В паре десятков километров перед ними бледно-зеленым пятном мерцала расчетная зона разлета шрапнели 305-миллиметровых снарядов тридцатой батареи. Летра отсканировала со спутников положение стволов башенных орудий и слегка подкорректировала границы зоны поражения…

— «Крепость», здесь «Крейсер». Залп!

Вспышки выстрелов четырех орудий тридцатой батареи были хорошо видны у горизонта в ночной темноте, и они стали только началом огненной феерии. Снаряды, выпущенные севастопольцами еще не успели достичь целей, когда внизу замелькали десятки вспышек, неровным кольцом опоясавших Бахчисарай. Немецкие гаубицы открыли огонь.

Рассчитав, где взорвутся немецкие снаряды, Летра вывела передо мной траекторию уклонения.

— Влево двадцать со снижением пятьсот!

Оставшиеся со мной семь самолетов рванулись влево-вниз. Один из разведчиков почему-то выполнил команду с небольшим запозданием, и теперь явно не успевал покинуть опасную зону. Небо правее и выше нас покрылось сполохами разрывов.

— «Крейсер», здесь «Семнадцатый». Меня зацепило! Пожар правого двигателя!

— «Семнадцатый», сбрасывай фотобомбы и уходи к Севастополю. Если повезет — дотянешь.

Уклоняясь от вражеского залпа, я не отследил, как взорвались снаряды, выпущенные тридцатой батареей, а сработали они хорошо. Из десяти ночных истребителей, взлетевших нам навстречу, сейчас в воздухе оставалось четыре, причем один из них можно было сразу списывать со счетов. Он горел, но пока сохранял остатки управляемости. В любом случае этот немец уже нам не угрожал.

К югу от нас на земле с интервалом в пару секунд вспыхнули два рукотворных солнца. Два Пе-2 сбросили бомбы на позиции немецких артиллеристов.

— Шестисотмиллиметровые мортиры уничтожены, — бесстрастно доложил искусственный интеллект и тут же небо передо мной расцветилось новой картой опасных зон — немцы перезарядили орудия и дали новый залп.

— Влево сорок с набором триста!

На этот раз строй выполнил команду четко, но это нас не спасло. Расчеты Летры строились на том, что все снаряды противника сработают штатно, но в этот раз что-то пошло не так. Возможно, сказался производственный брак или где-то были нарушены условия хранения боеприпасов. А может, какой-то ганс просто уронил снаряд при перегрузке, и что-то в нем слегка сместилось… Теперь уже не узнать.

Небо полыхнуло впереди-справа. Казалось, снаряд взорвался прямо перед остекленной кабиной Пе-3, но нашему истребителю достался только один гулкий удар в фюзеляж.

— Что с самолетом?