Зоя - Юлия Ларосса (2019)

Она начала плакать. Растерявшись, я обняла ее.

— Латти, думай о малыше! — уговаривала я подругу и пыталась утешить. — Я не верю в это! И ты не должна! Я знаю Мари не так уж долго, но за то время, которое мы общались, могу с уверенностью сказать, она очень сильная и отважная. Мари ни за что не простит нам слабость и неверие в ее силы!

— Да, она очень сильная! — закивала Латти. — Порой мне кажется, что моя подруга действительно бесстрашная.

— Ну вот! Она выкарабкается, вот увидишь! Мы должны только верить в нее, и она сделает это!.. — слов у меня больше не оставалось, и я перешла к действиям: — Знаешь что? Пойдем посмотрим какой-нибудь отличный фильм?

Латти закусила губу и кивнула:

— Любимый фильм Мари?

— Прекрасная идея!

Взяв плед и молоко, мы отправились в гостиную, обговаривая предстоящий просмотр. Мы как раз подходили к комнате герцога и герцогини, когда их дверь резко открылась.

В коридор решительным шагом вышел старший Эскалант.

— Давид!.. — услышали мы умоляющий зов Ньевес.

Но герцог, так и не оглянувшись, смерчем спустился по лестницы. Мы замерли и переглянулись. Входная дверь открылась и захлопнулась. Давид Эскалант ушел.

В замешательстве передернув плечами, Латти двинулась в комнату родителей Виктора, откуда уже были слышны всхлипы.

Ее свекровь сидела в одном из кресел у окна. Спина герцогини утратила привычную царственную осанку, а плечи подрагивали. Женщина плакала, спрятав лицо в ладони.

— Ньевес? — робко позвала Злата.

При звуке голоса ее невестки, она вздрогнула и стала поспешно утирать слезы, перед тем как обернуться.

— Девочки! — улыбалась она нам, хотя блестящие глаза и покрасневший нос выдавали разбитое состояние своей обладательницы.

Эта женщина умудрялась даже плакать красиво!

— Как дела, дорогие мои?

— Хорошо! А у вас? — мягко говорила Латти, проходя глубже в комнату.

Нижняя губа герцогини задрожала, и из глаз полились слезы.

— Я ужасный человек, девочки!

Она разрыдалась, опять отвернувшись к окну. Я ринулась к столику с напитками и наполнила хрустальный бокал водой. Латти обняла герцогиню и кивнула мне, чтобы я закрыла дверь.

— Попейте воды, и вам станет легче! — уговаривала ее Злата, поглаживая по плечам.

— Дорогая, не от воды становится легче, а от напитков гораздо крепче! — всхлипывала та, но все же сделала глоток.

Спустя несколько минут ее всхлипы вовсе прекратились. Однако Латти продолжала успокаивающе гладить по спине свою свекровь, до тех пор пока та сама не отстранилась.

Ньевес Эскалант молчала, сосредоточив взгляд своих карих глаз на тоскливом закате, предвестнике безвозвратно ушедшего дня. Мы наблюдали, как она поднялась на ноги, подошла к бару и налила себе чтото из фигурной бутылки в другой стакан, а после залпом осушила его.

Мой удивленный взгляд перехватила Злата.

— Вы поссорились с Давидом? — осторожно предположила Латти.

Я поднялась на ноги, намереваясь тактично оставить этих женщин.

Они родные, а я чужачка.

— Зоя, милая, останься! — окликнула меня Ньевес, и я замерла. — Я хочу… поделиться с вами одной историей. Своей историей.

Чувствуя неловкость, я все же вернулась и села на диван, расположенный напротив кресел, в которых разместились женщины семьи Эскалант в двух поколениях.

Герцогиня положила руки на подлокотники и глубоко вздохнула. Она словно не решалась сделать шаг в свое прошлое, собиралась с силами, чтобы перейти эту границу.

— Мужа мне выбрали родители, — начала свой рассказ Ньевес, глядя в темное окно, как будто погрузившись в прошлое.