Жизнь - Юлия Ларосса (2019)

В очередной раз, водрузив на себя мешок, кажется, с мукой, я заметил его легкий кивок и двинулся в толпе больных. На складе было темно и пахло свежими овощами. Скинув с себя груз в положенном месте, я пошел назад, вместе с парой моих «коллег». Но проходя мусоропровод, в виде прямоугольного окна в стене, прикрытого дверцей, я остановился и принялся отряхивать с себя пыль. Слушая бешено стучавшее сердце, я из-подо лба наблюдал за удаляющимися пациентами. Впереди уже были слышны шаги других парней – несущих свой груз – и времени на осторожность не оставалось.

Сгруппировавшись, я нырнул в транспортер для мусорных мешков и пакетов. Провалился в темноту, которая уносила меня в железный контейнер для вывоза отходов с территории психушки. Удушающий смрад проникал в ноздри, пока я терпеливо ждал, когда меня увезут на свободу.

Я точно не знал, сколько времени там пролежал, пока не услышал звук подъезжающего мусоровоза. Послышался скрежет, который говорил о попытках перебросить меня вместе с отходами в кузов машины. Я почувствовал, как контейнер стал приподниматься и переворачиваться. Обхватив мусорные мешки, я закрыл глаза. Пара секунд и я уже падал на вонючую груду отребья, пытаясь погрузиться туда как можно глубже.

Волнение во мне умерло. Его убила нестерпимая жажда выполнить задуманное, которая теперь пульсировала сильнейшим гейзером мести. Именно она и отключала брезгливость, панику и отчаянье. Я был словно акула, которая выбиралась из рыболовных сетей, дабы продолжить свой хищный путь. Пусть последний, но необходимый. Как точка в конце законченного предложения.

Наконец, машина двинулась в путь. Я знал дорогу, по которой мы ехали. Сейчас должно быть около половины седьмого. Слишком ранний час для туристов и местных, которые могли направляться на работу или учебу.

Когда мусоровоз остановится на железнодорожном переезде, я должен буду выпрыгнуть из кузова. Я надеялся, что свидетелей этому не будет. Иначе… возможны лишние проблемы.

Отсчитывая секунды, я глядел в небо, покрытое тучами, которые обещали весенний дождь.

Точно! Ведь уже весна!

Даже не верится, что я столько продержался. Слишком долго я здесь без нее. Пришло время это исправить.

Я услышал предупреждающие сигнал семафора, и мусоровоз остановился, пропуская утренние поезда и электрички. Машина направлялась за город, чтобы избавиться от своего груза. Но мне с ней было не по пути.

Выбравшись из кучи зловонных пакетов и мешков, я спрыгнул, присел на корточки и, подняв голову, осмотрелся.

Мне повезло! Никого.

И побежал так быстро, насколько позволяло мое ослабевшее тело, едва оправившееся от полученных увечий. Я должен держаться прямого пути, чтобы зевающий водитель не увидел меня с боковых зеркал. Пусть редкие встречные думают, что этот странный, неопрятный тип вовсе не психопат, сбежавший с лечебницы, а человек, занятый утренней пробежкой. Хорошо, что у меня теперь борода, которая вместе с худобой изменила мою внешность.

Я слишком долго жил с мыслями, которые убивали меня. Поэтому уверенность в собственном безумстве усиливалась с каждой минутой, которую я проводил в прежнем мире. Сидя в метро, укутавшись в куртку, чтобы спрятать больничный костюм, я прятал свой бородатый подбородок в его воротник. Мое отражение на противоположном оконном стекле было неузнаваемым даже для меня.

Черт возьми, кто меня может принять за бывшего наследника герцогского титула и владельца перспективного будущего?

Высокомерный, властный прагматик, живущий лишь холодным расчетом, умер в том коттедже. Он так и не пришел в себя после удара. Он не спас ту, которую любил. Да, он убил ее, хоть и не своими руками.

Глядя себе в глаза в стекле дверцы вагона метро, я очередной раз вынес себе приговор, понимая, что губил невинную девушку все время, пока знал. Через пару часов наступит долгожданная расплата, и я ждал ее с каким-то больным наслаждением.