Странники - Андрей Круз, Мария Круз (2016)

Прямо здесь же самодельная плита, сделанная из двух автомобильных дисков, за ней поленница. Вообще по всему видно, что хозяин тут давно живет, место не просто выглядит обжитым, а уже эдак привычно обжитым. что ли, не знаю, как еще определить.

Мы стащили рюкзаки, сели за стол, не убирая, впрочем, оружие далеко. Вышедший на крыльцо хозяин это заметил, но никакого значения явно не придал.

– Оленина, – объявил он. – Вяленая. Хлеб. Кофе. Кофе сейчас сварю. Меня Том зовут.

– Стэйси, – неожиданно назвалась самой нелюбимой версией Настя.

– Влад. – Я назвался самой отвратной из доступных. – С самой Эпидемии здесь?

– Да. – Том выставил на стол несколько пластиковых контейнеров без крышек. – Это моя земля, а сам я жил в Спрингфилде, это с четверть мили отсюда.

– Мы прошли мимо.

– Там пусто теперь, – кивнул он. – Я один остался. Ну и перебрался сюда.

– А почему не куда-то к людям? Синдром? Так и с Синдромом живут с людьми.

– Синдрома нет, можете не опасаться. – Он усмехнулся, затем поставил на плиту чайник и начал наливать в него воду из пластиковой канистры. – Просто мне так лучше. Я и раньше старался держаться от людей подальше, а после этого всего… нет, я лучше здесь.

– А если что-то случится?

– Если случится, то, значит, Бог так решил. Я свое отжил, мне семьдесят три. Зубы давно вставные, так что зубной боли не боюсь.

– А еще люди вокруг есть?

– Возле Каледонии на ферме живут двое. Больше никого не видел. Кто выжил, тот отсюда съехал. А вы как здесь оказались?

– Случайно. На самолете. Сели в Гринвуде и уже не взлетели.

– И почему не взлетели? – Том сидел на корточках у плиты и подкидывал в нее щепки для растопки.

– Нам помешали. – Я посмотрел ему в глаза.

Врать не хотелось. Почему именно? Было такое ощущение, что вранье выйдет боком. Не знаю почему, но вот так мне кажется, можно считать интуицией.

– Вертолет пролетал, – сказал он. – Часа три назад. С американскими опознавательными знаками. Вас ищут?

– Скорей всего.

– Почему?

– Про чужих слышали?

– У меня есть радио. – Том повернулся к печке и защелкал «зиппо», зажигая бумагу под щепками. – А я его слушаю. И вы – чужие?

– Да, мы чужие. А они чужих ловят.

Все же версия должна быть простой и понятной. Если в ней чего-то не хватает, то можно дополнить поздней.

Щепки загорелись, Том подождал буквально несколько секунд и подкинул в печку пару маленьких полешек. Дрова были совсем сухие, так что занялись сразу же. Запахло дымом, тем самым, который я учуял, когда мы подошли к стоянке.

– Вы ешьте. – Том с кряхтением выпрямился. – Оленина хорошая. Полно витаминов и прочего полезного дерьма, убил сам, вялил сам. Оленей сейчас много, даже охотиться не интересно.

– Пока шли, ни одного не встретили.

– Они больше на полях сейчас, а вы шли лесом наверняка. Так?

– Все верно. А мутные пятна здесь есть?

– Есть в Люнебурге. И одно дальше к северу. А что?

– Да так, проясняю обстановку.

Том сел напротив, вытащил из ножен сточенный острый нож, быстро нарезал шматок оленины на тонкие ломтики, попутно пояснив:

– Новые зубы мне никто не сделает, так что я эти берегу. Кстати, как вы себя чувствуете?

Я не совсем понял вопрос.

– Мы устали, – сказал. – За нами гонятся. Как мы можем себя чувствовать?

– Я не совсем про это. – Он чуть поморщился. – Такое ощущение, что непогода приближается, но… по небу этого не видно.

– Мне сейчас не почувствовать, – засмеялся я, взяв со стола кусок хлеба и несколько ломтиков оленины. – Правда устал.

– Я что-то чувствую, – сказала Настя. – Но это может быть и буря, мы вчера пытались большой шторм облететь.

– Он на запад шел и был к западу отсюда. К северо-западу, – уточнил я после паузы. – А что ты чувствуешь?

– Сама не пойму. Правда как перед непогодой.