Сегодня – позавчера - Виталий Храмов (2016)

– Точно. Так, Шило, здесь остаешься. Мельник, ты тоже. Меня прикроешь. А ты, Володя, – боем управляешь. Всё-таки и звание у тебя повыше. Одно прошу – вперёд людей не пускай. Назад, как нажмут, пожалуйста, но не вперёд. Вытяни их из застройки на открытое место. Наши снайпера хороши издали. С той стороны полк и наш батальон ударят, сюда их будут выдавливать. Бей снайперами, подпустишь поближе – из пулемётов добавь. А автоматчики – уж для самообороны. Совсем тяжко станет – отойди в заросли.

– Ну, ты прям план Наполеона. Всё равно всё будет так, как будет. Не угадаешь.

– Как знаешь. Я пополз. Мельник, гони «колотушки», они тебе без надобности.

Взяв две гранаты с длинными деревянными ручками, двинулся в сторону того бугра. Полз бесконечно долго, по грязи и лужам, замирая всякий раз, как ракета зависала в низком чёрном небе. Дополз, выкопал себе яму-лёжку, постелил трофейную плащ-палатку, залез в яму. Сначала пытался рассматривать село при помощи «бегающих теней» от ракет, потом надоело. Глянул на часы – почти шесть, скоро рассвет, скоро бой, «день начнётся стрельбой». Начало трясти. То ли от холода – промок насквозь, то ли от адреналина предстоящего испытания. Осторожно, чтобы не звякнуть, достал фляжку, открутил колпачок и выпил два больших глотка коньяка – ещё у Натана запасся. Тепло разлилось по горлу, сбежало в грудь, оттуда – по всему телу. Трясти перестало, зато стало клонить в сон. Ещё бы! Сутки на ногах. Марши, бой в лесопилке, намерзся. Да и вокруг ничего не происходит. А у меня всегда так – как только мозг перестаёт получать информацию – норовит перейти в «спящий режим». Но этого позволить нельзя – я храплю во сне. А до ближайшего сарая – метров восемьдесят. Сейчас бы заняться чисткой оружия – тоже нельзя, звякнуть можно. Думать? Уснёшь и не заметишь. Буду смотреть в бинокль на село.

«День начнётся стрельбой», или как меня опять убили

И всё-таки я уснул и проспал сигнал к началу атаки. Мне снилось, что я так же наблюдаю калейдоскоп бегущих теней, и вдруг неведомый ракетчик стал выстреливать сигнальные ракеты очередями. Тени домов и деревьев забегали, сталкиваясь, крича приглушенно: «Ура-а-а!»

«Что за нах!..» Я проснулся и только тогда понял, что уснул. Небо надо мной посерело, но село ещё было во тьме. Строчили пулемёты, бухали взрывы. Но это на той стороне села. Наша засада молчала. Как там Малой?

Их я не увидел, но стёкла избы со звоном осыпались, почти тут же раздались несколько взрывов, что-то повылетало из окон. А вот и ребята. Двое влетели через дверь, один рыбкой нырнул в окно. Раздались несколько очередей. Потом ещё. И всё. Дом как вымер.

Я едва удержал себя, чтобы не вскочить, не броситься к ним на выручку. Ну, слава богу! Двое выбежали из дома. А где третий? Ранен? Убит? Куда это они? Двое бойцов побежали не ко мне, как я им велел, а налево, во двор, скрылись из поля моего зрения. Через пару минут показались. Один волок пулемёт, другой коробки с патронами и маслянисто змеившиеся ленты на шее.

Герои, блин! Решили огневую точку организовать. Засада потеряла смысл – эти орлы не пустят немца, пока живы. А живы они, пока их из пушки не расстреляют или с боков не обойдут.

Решение я принял быстро – вскочил, побежал к селу, огибая дом «Малого». Не знаю, догадается ли Шило, но я хотя бы один фланг им прикрою.

С разбега вломился в заросли крапивы, споткнулся и, как пушечное ядро, пробил дыру в заборе из ветхих досок, который скрывался за крапивой, плюхнулся в грядки, тут же перекатился вправо, ещё вправо, к покосившемуся дровяному сараю. Встал на колено, автомат – на избу.