Поход - Игорь Валериев (2020)

Я увидел, как этот офицер отдал приказ, что-то прокричал, и суета на берегу прекратилась. Китайские солдаты быстро заняли место в окопах, а прислуга орудий засуетилась. Присев за бортом, и положив на него ствол пулемёта, я взял на прицел расчёт пятиствольной пушки Гочкиса.

«Метров двести, — прикинул я про себя. — Насыпь на позиции орудия китайцев оставляют для прицеливания грудные фигуры. Почти стрелковое упражнение номер один для ручного пулемёта. Ну, давайте!»

Как не натянуты были нервы, но первый выстрел прозвучал неожиданно. И хорошо, что не с нашей стороны. За первым выстрелом ружейным огнём расцвел китайский берег, а вокруг пароходов вода вскипела от пуль. Забарабанили пули и по надстройкам пароходов.

Выстрелить из Гочкиса я не дал. Едва наводчик потянулся к ручке, я длинной очередью смёл на позиции всю прислугу, а потом перенёс огонь на китайского полковника и его свиту. Меня тут же поддержали поручики, открывшие огонь по позициям двух орудий, заставив разбежаться прислугу, а кто-то из неё остался лежать на земле изломанными куклами.

Бутягин подтвердил свои слова. Сделав несколько пристрелочных выстрелов, отсекая по два-три патрона, он перенёс огонь вслед за мной на свиту старшего китайского военноначальника. Я, меняя магазин, отметил меткость его стрельбы. Трех или четырех человек на его счёт можно было записать. Сменив магазин, опять ударил по пушке Гочкиса, пытаясь повредить её. Из китайцев никто за неё встать не пытался, но это можно сделать и позже. А бьёт орудие на километр.

Отдалившись от китайского берега, насколько это позволял фарватер Амура, пароходы пошли вверх по течению. Вперёд вышел «Селенга», с которого казаки вели активный огонь по окопам на китайском берегу. За ним шёл «Михаил», тянувший пять барж, но только одна из них сидела глубоко в воде. Наш пароход замыкал колонну. Почти целый час, за который прошли пять верст до поста номер один, мы были под постоянным огнём со стороны китайцев. Хорошо, что пушек больше не попалось. Лишь пройдя пост Колушань, пароходы вышли из-под обстрела, так как на вражеском берегу закончились окопы.

«Селенга» причалила к пристани поста, «Михаил» прошёл чуть выше и бросил якорь. Нашему пароходу удалось приткнуться к самому концу причала. Пришло время подсчитать потери и решить, что делать дальше.

Новости оказались с одной стороны неутешительными, с другой, всё могло быть намного хуже. Спасла нас, видимо, косорукость китайских солдат и немного удачи на нашей стороне. Под постоянным, частым, ружейным обстрелом мы двигались вверх по течению почти час. За это время у нас на пароходе было ранено двое матросов и трое пассажиров. Тяжело один матрос, которому пулей раздробило кость предплечья. На «Михаиле» ранен был только лоцман Митягин, управлявший судном стоя на коленях. Самые большие потери понёс экипаж парохода «Селенга»: два матроса, трое казаков, и раненый в грудь подполковник Кольшмидт.

Я к нему сразу направил Марию Петровну, так как казаки смогли только наспех перевязать Виктора Бруновича. Сам же, став самым старшим по званию на пароходах и на посту, взял командование на себя. Капитану «Михаила» отдал распоряжение оставить четыре пустые баржи на посту. Тот повозмущался, говоря, что ему хозяин парохода и барж Глеб Петрович Ларин голову оторвёт, но, в конце концов, распоряжение выполнил.

Начальник казачьего поста номер один хорунжий Вертопрахов по моему приказу разослал вдоль берега разъезды, а в Благовещенск отправил нарочных с сообщением о случившемся инциденте. Мало ли, что может случиться с пароходами до прихода в Благовещенск. Нам ещё мимо Сахаляня идти. А там и пять лет назад батареи с орудиями и отнюдь не дульнозарядными стояли.