Поход - Игорь Валериев (2020)

— Господин полковник на станции имеется четыре паровоза, из которых три в рабочем состоянии. Предлагаю сформировать три состава. Первый для разведки и ремонта полотна, на котором расположатся мои саперы, выделенный для работ взвод стрелков, пулемётный отряд, полусотня казаков и если американцы согласятся, то их хотя бы одно орудие с прислугой на головной платформе. Вместе с платформами получится где-то десять вагонов. Паровоз такой груз потянет без особого труда. На втором поезде предлагаю, также установить спереди вооруженную орудием и пулемётами платформу. А у третьего состава такую платформу сзади, — всё это штабс-капитан Санников выпалил быстро, но чётко проговаривая каждое слово.

— Принимается, — на пару секунд задумавшись, произнёс Савицкий. — Ещё какие-то предложения будут?

Выслушав молчание офицеров, начальник десантного отряда продолжил.

— Господа, давайте тогда разберемся с размещением личного состава по поездам, действиям в случае нападении противника, порядке движения на марше. Не верится мне, что удастся нам с ветерком доехать до Таньцзиня. Казаки, которые доставили известия от отряда полковника Анисимова, вдоль реки пробирались, прячась в камышах. В каком состоянии железная дорога сказать не смогли.

Совещание вскоре закончилось, и началась суета по формированию составов, погрузке и прочего, прочего, прочего. Ближе к двум часам после полудня наконец-то двинулись. Я находился на головной платформе первого состава, где было расположено французское горное орудие де Банжа американской морской пехоты с прислугой из комендора и шести человек, два пулемёта Максима из полубатареи капитана Муравского с общим количеством обслуги в десять человек, два расчета ручных пулемётов Мадсена. В общей численности на платформе собралось больше двадцати человек. В тесноте между мешками, но не в обиде. Как представил, что вместо этой небольшой горной пушки нашу четырехфунтовку бы поставили, так страшно за себя и весь личный состав стало. Для контроля отката у пушки де Банжа использовались подпружиненные цепи-оттяжки, крепившиеся за хобот лафета и за спицы колес, из-за чего откат был меньше полуметра. А вот сошник станины лафета нашей полевой пушки вряд ли также эффективно сработал бы на досках. Поэтому хорошо, что с нами морпехи США идут со своими орудиями. Они к тому же почти на девять пудов легче наших. Да и транспортировать этот восьмидесятимиллиметровый «окурок» можно, как на колесном ходу, так и во вьюках, разбираясь на три части: ствол, лафет и колеса. Обозвали «окурком» из-за того, что это орудие имело укороченный в сравнении с полевым орудием того же калибра ствол и более низкий лафет.

Всю эту информацию о пушке я узнал от её словоохотливого комендора Уотсона. Сержант Барни Уотсон оказался человеком, который мог выпалить сто слов в минуту. С учетом его диалекта жителя штата Вирджиния и скорости подачи информации, я понимал процентов шестьдесят из того, что он говорил, но и этого хватило, чтобы выяснить, что Барни был непутевым представителем большого семейства Уотсонов, один из основателей которого в своё время был на дружеской ноге с самим Вашингтоном. Да и дед сержанта пару раз избирался в сенаторы США. Сам Барни, проучившись пару лет в Висконсинском университете в Мэдисоне, из-за семейного конфликта и назло всем родственникам завербовался в морскую пехоту, где встретил свою неожиданную любовь — горное орудие де Банжа. Хорошие математические способности позволили ему стать отличным комендором и другой жизни он теперь не желает, несмотря на уговоры отца и матери вернуться домой, благо «папа Арчи» со своими связями легко мог организовать дембель.