Поход - Игорь Валериев (2020)

— Бегом к коновязи, — кричу я им, а сам, вскинув револьверы, также двинулся в ту сторону, стреляя на ходу. Дойдя до комбата Ли, остановился и продолжил, как в тире, расстрел одиннадцати китайцев, которые перегораживали ворота. Одиннадцатый выстрел, противник в воротах закончился. Наклоняюсь над китайским офицером и замечаю, как его веки начали подрагивать. Упираюсь стволом нагана в левой руке в грудь комбата, а второй револьвер, в котором не осталось патронов, поднёс к носу китайца.

— Ингуань Ли, я благодарен за то, что вы сделали для нас. Поэтому оставляю вас в живых.

Эту фразу я произнёс на китайском, что заставило Ли вздрогнуть и открыть глаза. Улыбнувшись в удивлённые глаза китайца, я дозированно ударил его по сонной артерии, выпустив перед этим из правой ладони, ставший бесполезным револьвер. Достал из кобуры китайца здоровенный кольт, побежал к коновязи, наведя револьверы на восставших, которые стояли справа от ворот, но не стреляя. Девять патронов на два ствола осталось. Еще могут пригодиться, тем более эти китайцы застыли, будто в столбняке.

События развивались столь стремительно, что не только Тонких завис. Большинство боксёров также не понимали, что происходит во дворе усадьбы. Слишком резко всё поменялось. Вот они собрались, чтобы посмотреть на казнь чужеземцев, меньше чем сто ударов сердца и их главари убиты, мёртв монах из Шаолинь, обучавший их, как надо владеть мечом, копьем, шестом. Убито больше двух десятков их товарищей из огнестрельного оружия, про которое говорили, что оно не может повредить восставшим. Было отчего остолбенеть. А тут ещё это бешеный казак на них свои убивающие железяки наводит.

Подбежав к коновязи, вскочил в седло коника, уздечка которого была заблаговременно отвязана урядником и перекинута на шею лошади. Тонких и Зарубин уже были в седле и маячили рядом с воротами, дожидаясь меня.

«Что же остается выехать с усадьбы и прорваться через деревню, — подумал я, поворачиваясь назад. — Мать твою!»

Ихэтуане, стоявшие у дальних ворот к реке, наконец-то, очухались и с криками рванули в нашу сторону. Начали оживать и те, которые стояли справа от наших ворот.

— Хорунжий, урядник, вперёд! Я прикрою! — проорал, давая шенкеля конику.

Тонких и Зарубин сорвались с места в карьер, мигом пролетев ворота. Я открыл огонь из револьверов по китайцам, попытавшимся заблокировать мне выезд с усадьбы. Грохот «Миротворца» и быстрая смерть ещё пяти восставших остановил порыв энтузиастов. Подскочив к тому месту, где лежали убитые прикрывавшие вороты, я склонился с седла и поднял неплохую на первый взгляд саблю-меч, бросив пустой наган.

В этот момент раздались выстрелы, и мой конь рухнул на землю. Каким чудом я успел соскочить с коня не смогу объяснить никогда. Только толку от этого было мало. На меня стоящего в воротах накатывала толпа китайцев, а я стоял перед ними с китайской железякой в руках и кольтом, в котором осталось четыре патрона.

«Чуток удачи не хватило», — подумал я, крутанув мечом, чтобы почувствовать его баланс.

— Ерма-а-ак, в сто-о-орону! — услышал я за своей спиной и, не задумываясь, сиганул из ворот за стену.

Почти мгновенно после моего кульбита часто застучали выстрелы, и их звук наполнил мою душу радостью и умиротворением. С таким звуком стреляли пулемёты Мадсена.

Вы когда-нибудь видели, как пули в три линии пробивают сразу по два тела, оставляя в воздухе взвесь из кровавых капель? Мясорубка, представшая моим глазам в воротах, заставила даже меня сглотнуть тягучую слюну. Казаки-пулемётчики Злобин и Рьянов, стоя метрах в тридцати от ворот, выпустив с рук по два магазина, буквально скосили всех тех, кто бросился за мной. Оставшиеся в живых восставшие с криками ужаса кинулись ко вторым воротам. Полный разгром. Я опустил меч клинком к земле и тяжело вздохнул. Кажется, и в этот раз смерть промахнулась.

Подскакавший ко мне сотник Смоленский, слетел с седла, обнял и принялся ощупывать моё левое предплечье.