Бывших офицеров не бывает - Валерий Шмаев (2018)

Когда все разошлись переваривать наш разговор, я подозвал «Фею» и положил перед ней два пистолета. Маленький «Маузер» 1914-й модели тридцать четвёртого года, который я снял с убитого мной эсэсовца, и «Вальтер» ППК, который я забрал у сожженной нами переводчицы. Оба пистолета были компактны и сами по себе очень удобны в обращении. Авиэль сшил для них по две кобуры из мягкой кожи – наплечную и поясную, а ножная кобура на «Маузере» была изначально. Карманный «Вальтер» на ногу, конечно, не пристроишь, но всё равно машинка очень редкая и хорошая. Пусть эти маленькие, но надёжные пистолеты будут у девчонок, как оружие последнего шанса.

– Майя! У тебя день рождения уже прошёл, а я так тебе ничего и не подарил, хотя и готовил. Так что «Маузер» тебе, а «Вальтер» отдай Вере от меня. Эти игрушки носите с собой постоянно. Привыкайте. Не дай бог, но жизнь они спасти могут. – Всё, что я сказал сидящим передо мной людям по поводу своих планов на будущее, была правда. Вот только осуществить всё это будет невероятно сложно, но человек так устроен – для дальнейшей жизни ему нужна цель и немного светлой сказки.

Дойдём ли мы до этих тропических островов, я не знаю, но людям нужно будущее, мне по крайней мере точно. Впереди ещё вся война. Пули здесь летают совсем не плюшевые, и сколько мы потеряем этих светлых и чистых мальчиков и девочек, во многом зависит от меня. Это мой крест, и утешает меня только одно. То, что без меня их давно бы уже не было на этом свете.

Какая мотивация у меня? Мне ведь и сейчас несложно всё бросить и уйти в ту же Африку, где жаркое солнце и изумрудная листва. Моя мама родилась в сорок пятом году восьмого мая. Праздновали всегда девятого. Сразу оба праздника, день рождения и День Победы. Просто в детском доме, откуда после войны дед забрал мою маму, так и не выяснили точно, когда она родилась. Мою маму, как и «Дочку», звали Вера. В детском доме вообще большинство девочек были Веры да Надежды. Ну и немного Любви.

«Доктор»

Я поверил ему сразу, такое невозможно придумать. К тому же то, что он предлагал, было в его стиле. Никто из моих современников или присутствующих здесь людей не смог бы так чётко сформулировать свои цели и задачи на несколько лет вперёд и так ярко описать не виданные никем из присутствующих здесь людей земли и моря. Рассказать о них так, что захотелось там оказаться и увидеть всё это великолепие своими глазами.

Мне на миг показалось, что мы находимся не в деревенском доме в зимнем лесу, а на неведомом морском побережье. Вот пахнуло свежим морским ветром, прошелестел шум прибоя, мелькнула и унеслась по своим делам невесомая раскрашенная птичка. Конечно, сам я видел море, но он рассказывал об океане и тропическом море так, как будто видел их своими глазами.

Теперь я понимал его больше, чем раньше. Прекрасно понимал, зачем ему я и моя семья. Понимал, что моя семья будет «за» его предложение, кажущееся безумным в самом начале этой войны и в немецкой оккупации. Видя то, как они все готовят этих мальчиков и девочек воевать, я понимал, что этими тяжелейшими тренировками и разнообразными знаниями он пытается спасти им жизнь, и я поверил, что у него получится то, что он говорит. У него всё получалось, получается и получится дальше, а мы поможем ему изо всех своих невеликих сил.

«Фея»