Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 2 - Негри Антонио, Качинский Теодор (2003)

Лисы были еще менее довольны своим уделом. «Мы вынуждены жить в тех же домах, что и Лошади, — сказал мне Лис, — мы, с нашим образованием, и эти грубые твари, мы живем в одинаковых квартирах, и наши дети учатся в тех же школах». Еноты гордились своим североамериканским происхождением, и ничто местное не было им мило. Один Енот вынул из кармана и показал мне ксерокопию статьи в Британской Энциклопедии, подтверждавшей этот факт. «Вот видите, — сказал он, — мы могли бы жить в Беверли Хиллс, а не в несчастных трущобах Фермы, где все нам так чуждо, так немило!» Он перешел на полушепот: «Знаете, моя тетушка уехала в Америку и попала в гардероб самой Нэнси Рейган!»

Как я узнал потом, Еноты занимали высокое положение в закрытом мире Фермы, где они считались на основании статьи в Британской Энциклопедии почти что иностранцами и вообще «тонкими штучками».

Поэтому и Лисы, и Свиньи, желая блеснуть нездешним лоском, попросту подражали Енотам.

«Семьдесят лет назад Отцы-Основатели Фермы порвали все связи с Миром Людей, — сказала Линда, — и с тех пор мы влачим жалкое существование. А как прекрасна жизнь в Большом Мире! Однажды меня послали на Выставку Свиней в Монреале (ведь, знаете, мой отец знатный Боров), и как это было непохоже на нашу серую унылую жизнь!

Мы жили в позолоченных хлевах, нас купали в огромных ваннах, как актрис Голливуда, и давали настоящую жареную картошку от Макдоналдса. Люди нас фотографировали, давали нам сласти, медали, подарки», — и Линда показала мне номер «Лайфа», где под надписью «Свиньи из-за колючей проволоки» можно было увидеть ее фотографию. — А когда я вернулась на Ферму, у меня все отобрали и запретили рассказывать о моей поездке в Канаду. Наши боссы не хотят, чтобы Животные поняли, к а к на самом деле можно жить, они талдычат с утра до ночи, что Люди нас съедят, пошлют на бойню, и прочие страшные сказки, которыми впору детей пугать. Конечно, Люди ездят верхом и доят Коров, но и мы это делаем. Никто из нас не верит в эти страшилки. Да что там, посмотрите вокруг — разве можно так жить без кока-колы, без пиццы, без Диора, без всего того, что прекрасно в жизни?»

«Так жить нельзя!» — хором воскликнули Животные и навалились на мое виски. Научите нас, о Человек, как отделаться от Правящих Свиней и присоединиться к Человечеству, зажить единым Человечьим общежитьем?

Я оказался в трудном положении. Их энтузиазм и стремление к людям заражали и восхищали, но и удивляли безудержным оптимизмом. Я пробурчал что-то о свиных шницелях.

Линда глянула на меня с презреньем:

— Я могла бы догадаться и раньше — если вас пригласили на Ферму, значит, вы обещали поддерживать пропаганду председателя Тухла! (Боров — престарелый руководитель Фермы, носил титул Председателя, как и все руководители со времен Основателей.) Вы не похожи на м-ра Джонсона!

— Кто такой м-р Джонсон? — спросил я.

— Это я м-р Джонсон, — ответил мне высокий, светловолосый аккуратно постриженный человек в элегантном сером костюме, который вошел не без стука. Линда и другие представительницы женского пола бросились обнимать его.

— Милый м-р Джонсон! — заверещали они. — Вы вернулись! Вы не забыли обещанные подарки?

— Нет, не забыл! Вот тебе «Мальборо», Линда, вот «Кристиан Диор» для вас, Душок, Ив Сен-Лоран для тебя, Макс, джинсы для тебя, Роза...

Так я впервые увидел м-ра Джонсона-младшего, наследника огромного Ранчо Джонсонов, которое находилось к западу от Фермы. В то время Ранчо управлял отец моего гостя, м-р Джеймисон Джонсон III, а юный м-р Джонсон регулярно наезжал на Ферму, где он покупал излишки их сельскохозяйственной продукции и привозил взамен предметы роскоши из Мира Людей. Хотя Ферма обеспечивала себя по всем основным статьям, она не могла произвести те излишества, которые столь украшают жизнь и которые так высоко ценят привилегированные классы.