Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 2 - Негри Антонио, Качинский Теодор (2003)

Своеобразным подтверждением зеркальности мира была религия. С нашей, людской стороны забора обездоленные животные в лабораториях и загонах боен верили в избавление — как на Ферме. А с той стороны привилегированные скоты приняли для себя культ Карго — веру в посылки из-за границы. И тут они оказались не глупее людей — культы Ящика возникли в отдаленных районах Новой Гвинеи и Борнео в годы Второй мировой войны, среди туземцев, находивших сброшенные с парашютом ящики с едой и питьем — для английских и американских солдат в джунглях. Не знавшие о войне туземцы верили, что эти ящики — дар богов, и молились парашютам и банкам с тушенкой.

Так и Лисы и Свиньи Фермы, не знавшие о планах м-ра Джонсона, молились на посылки, попадавшие из-за забора. Душок уже тогда был верховным жрецом этого странного культа: его приверженцы собирались украдкой, надевали джинсы, курили «Мальборо» и молились Большому Ящику с яркими этикетками. Душок присоединился к нам с м-ром Джонсоном-младшим после обеда.

— Мы пытались уговорить председателя Тухла продать нам луга на краю ваших угодий и рядом с нашими, — сказал м-р Джонсон, — но старик не соглашается. Поэтому нам придется урезать поставки жевательной резинки и прочих замечательных вещей, дорогой Душок.

— Возмутительно! — воскликнул Душок. — Ну и жила наш старпер! Он не верит, что Ферма Животных — для Животных! Все только для него и для его жирных дружков! Зачем нам нужны эти луга? У нас лугов предостаточно. Вот жевательной резинки нам не хватает. На будущей неделе я приеду к вам на ранчо, и мы обсудим наши планы.

Душок и Джонсон ушли, а я остался в обществе друзей Линды: самки спорили, как лучше всего найти себе жениха с Фермы Джонсона, а самцы уговаривали меня продать им мои ^асы или брюки.

Я даже не понял, что на моих глазах творилась история Фермы: так началась революция, изменившая не только Ферму, но и все отношения Животных и Людей. Через несколько дней, когда я у себя в номере включил телевизор, я увидел вместо обычной программы о Лошадях — передовиках производства фильм о поездке Душка на Ранчо Джонсона.

Великий Жрец Культа Ящика удостоился воистину королевского приема: красные ковровые дорожки, несчетные журналисты и охрана, торжественные речи. Ни один представитель Фермы не был так принят за Забором. В одночасье Душок стал самым знаменитым Боровом в мире, и даже Животные, знавшие его много лет, увидели его в новом свете: Боров, которого Люди считают лучшим, наверное, и впрямь примечательное существо.

Сразу после возвращения с Ранчо Душок был избран председателем вместо Престарелого Тухла. Он, впрочем, был единственным Животным моложе ста лет от роду в правящей Номенклатуре и был в свое время — совсем поросенок, по ее понятиям — допущен до членства во Внутреннем Правлении за особые услуги, оказанные престарелому Тухлу в Спецбанях.

— Отныне мы будем жить так же замечательно, как у Джонсона, — сказал Душок в своей первой речи по восшествии на престол. (Он отказался от традиционного титула главы Фермы («председатель») и стал называться просто Боссом). — Наш новый лозунг: «Ферма Животных — на благо Животных, во имя единства Людей и Животных». Луга были проданы Джонсону, и моя знакомая свинка Линда и ее друзья буквально купались в импортных сластях.

Вплоть до этого времени жизнь на Ферме была очень скучной, но очень легкой. Каждому животному была гарантирована кормежка — не первого сорта, но сносная, простая и сытная, и надобности тяжело трудиться у них не было. Миновали дни Отцов-Основателей, когда животные надрывались во имя светлого будущего. Пайки тогда раздавались в соответствии с положением, и талоны на корм — местный эквивалент денег — не казались особенно важными: все равно Конь не мог получить паек Свиньи за тот же самый талон. Но с победой Душка этому было суждено измениться.