Имперский союз (сборник) - Александр Харников, Александр Михайловский (2019)

Что касается первого вопроса, то в конвенции говорится о том, что вход в Проливы иностранным военным судам в мирное время запрещается, присутствовать же там они могут только в случае, если Константинополю грозит опасность со стороны Египта, и лишь до того момента, пока султан не попросит их удалиться.

В статьях конвенции, касающихся отношений султана с египетским пашой, говорится о том, что Мухаммед Али формально признает сюзеренитет султана. Положения конвенции вполне устраивают Англию. Но насколько они устраивают Россию?

Николай задумался. Потом неуверенно сказал:

– Но ведь надо как-то урегулировать разногласия с Британией? Мы пошли им навстречу в делах афганских, а они нам – в делах турецких…

– Это мнение ваше, или графа Нессельроде? – спросил Шумилин. И заметив неудовольствие на лице императора, добавил: – В нашем времени подписание Лондонской конвенции считается одним из самых крупных дипломатических поражений России. Пальмерстону удалось расширить действие Уникиар-Искелессийского договора на все европейские державы. От этого в большей степени выигрывала Англии, позиции которой на Ближнем Востоке в результате заключения Лондонской конвенции усилились.

Кроме того пошли прахом расчеты Нессельроде на то, что в дальнейшем будет заключено двустороннее соглашение с Англией по восточному вопросу. И все из-за того, что после заключения конвенции Англия начала сближение с Францией, которая, по замыслу Лондона, должна была стать противовесом России в Европе.

А еще через год была подписана вторая Лондонская конвенция, на этот раз при участии Франции. В отличие от первой, вторая конвенция касалась лишь вопроса о Проливах. В этой части она повторяла первую Лондонскую конвенцию. Босфор и Дарданеллы закрывались для военных судов всех держав в мирное время. А во время войны султан имел право пропускать через Проливы суда той державы, которая будет оказывать, с его точки зрения, помощь Турции.

После подписания Лондонских конвенций, государством, которое стало доминировать в Турции, стала Англия. Поэтому в случае войны именно она и союзные ей державы могли рассчитывать на лояльность султана. К чему это привело – мы смогли увидеть во время Крымской войны.

– Вот как… – ошарашенно пробормотал Николай, для которого сказанное прозвучало как гром среди ясного неба. – Значит, все те несчастья, которые обрушатся на нашу державу через пятнадцать лет – это результат ошибок графа Нессельроде… Или не ошибок, а… – и император вопросительно посмотрел на Шумилина.

– Есть предположение, что не только ошибок, – лаконично ответил Александр. – Во всяком случае, это реальный повод для вас, ваше величество, задуматься – а нужен ли России такой руководитель ее внешней политикой?

Николай задумался. В это время подбежал его пудель, который уже нагулялся вволю и теперь, жалобно поскуливая, просил, чтобы хозяин с ним поиграл. Император, вспомнив о своем подопечном, поднял с газона веточку и, помахав ею перед носом Гусара, бросил в кусты. Пудель, заливисто лая, помчался за нею. А Николай, внимательно посмотрев на Шумилина, сказал:

– Александр Павлович, я попрошу вас составить подробную докладную записку обо всех неудачах и «ошибках» графа Нессельроде. И о тех, что были в нашем и вашем прошлом, и о тех, что случились в вашем времени…

– Она будет готова завтра, – ответил Шумилин. – Ага, а вот и наш мистер Паркер, – сказал он, заметив в дальнем конце аллеи знакомый силуэт британского шпиона. – Ваше величество, как мы с вами вчера договаривались, вечером я надеюсь сообщить вам о наших первых результатах «охоты» на британского шпиона. Думаю, что вам это будет интересно.

И раскланявшись с императором, Шумилин не спеша пошел по аллее Летнего сада в сторону набережной. Вслед за ним, такой же неспешной походкой, шел Паркер. И, никем не замеченный, вдогонку за британцем побрел Денис – бывший морской пехотинец Северного флота…

* * *