Имперский союз (сборник) - Александр Харников, Александр Михайловский (2019)

Но потом, по мере того как император знакомился с документами Тайного комитета, Николаю стало не до шуток. Особенно испортила настроение царя информация о неслыханном воровстве любимца и доверенного лица императора, графа Петра Андреевича Клейнмихеля. Николая возмутил не сам факт казнокрадства графа, а то, что тот нагло обманывал самого самодержца.

17 декабря 1837 года в Зимнем дворце вспыхнул пожар, который длился тридцать часов. Полностью же затушить последние очаги возгорания удалось лишь через трое суток. В огне пожара погибло много имущества и практически вся обстановка царской резиденции. От дворца фактически осталась лишь обгоревшая и закопченная кирпичная коробка.

Восстановлением дворца руководил архитектор Стасов, а все выделенные на восстановление царской резиденции деньги шли через Клейнмихеля. Чуть больше года понадобилось для того, чтобы Зимний дворец был полностью восстановлен. Император, восхищенный расторопностью и старанием куратора работ, возвел его в графское достоинство, и в честь него была выбита золотая медаль с надписью «Усердие всё превозмогает».

И вот теперь выясняется, что значительная часть денег, ассигнованных на восстановление Зимнего дворца, прилипла к жадным и загребущим рукам Клейнмихеля. Выходит, что помимо того, что царь был обворован, он еще оказался и одурачен.

А дело о дворцовой мебели окончательно доконало Николая. Согласно документам, Петр Андреевич Клейнмихель украл практически все деньги, полученные им на закупку новой мебели для Зимнего дворца. Выяснилось, что он заказывал мебель у поставщиков, а получив ее, отказывался оплатить предъявленные ему счета. Император, узнав обо всем этом, возмущенно кричал, что он теперь уже не знает, принадлежит ли ему тот стул, на котором он сидит.

Похоже, что песенка графа Клейнмихеля была спета. Николай запретил ему появляться во дворце и приказал членам Тайного комитета продолжить собирать документы о казнокрадстве Клейнмихеля, чтобы по готовности передать их в суд.

– Это уму непостижимо, – в сердцах жаловался Шумилину император, которого ознакомили с результатом работы Тайного комитета. – Александр Павлович, неужели у нас в России нет ни одного чиновника, который бы не воровал казенные деньги и не брал бы взятки? А как у вас с этим обстоит? Сумели ли вы побороть своих казнокрадов?

Шумилин лишь огорченно развел руками. Видимо, такое проклятие кем-то наложено на наше бедное отечество, которое ни в прошлом, ни в будущем никак не может избавиться от высокопоставленных жуликов. Он рассказал царю несколько историй о похождениях губернаторов, министров и прочих государственных мужей, которые беззастенчиво разворовывали выделенные их ведомствам средства и брали взятки в умопомрачительных размерах. Был даже один из них, тоже, как граф Клейнмихель, связанный с мебелью.

Узнав о том, что «мафия бессмертна» – правда, Александру пришлось прочитать императору краткую лекцию об истории самых известных в истории ОПГ, – Николай немного успокоился и стал сетовать на то, что даже в царском окружении воруют самым наглым образом.

– Вот, Александр Павлович, – сказал Николай, – был такой случай. Известный прусский художник Франц Крюгер, приехавший по моему приглашению в Россию, сделал несколько портретов членов моей семьи. В том числе он нарисовал и мой портрет, который мне очень понравился. Чтобы отблагодарить господина Крюгера, я велел подарить ему золотые часы-брегет, усыпанные бриллиантами. Часы были подарены, но почему-то бриллиантов на них не оказалось. Я чуть не сгорел со стыда. Мне потом пришлось извиняться перед художником: «Господин Крюгер, видите, как меня обкрадывают? Однако если бы я захотел по закону наказать всех воров моей империи, для этого мало было бы Сибири, а Россия превратилась бы в пустыню…»