Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский (2017)

Появился наш «И-16», прозванный в войсках «Ишачком». Подловил выходящего из пикирования «Юнкерса», подобрался поближе и открыл огонь. Хвостовой стрелок пикировщика попытался отстреливаться, меткой очередью сражён был. «Юнкерс» задымил под восторженные крики людей из автоколонны. Но не вспыхнул, не рухнул, повернул на запад. Остальные пикировщики рассыпались в стороны, спасаясь. Из-за тучи, с высоты, пикировали два «мессера». Видимо, на прикрытии были, пропустили «Ишака», теперь пытались сбить. Наш «И-16» чужих истребителей не видел. Настойчиво атаковал дымящий «Юнкерс», пытаясь добить. Все самолёты скрылись за лесом, стали не видны. Люди вернулись к машинам, автоколонна продолжила путь. Илья перебежал дорогу, углубился в лес. Для себя решил – пойдёт до сумерек, потом спать. Через час стало темнеть. Илья стал подыскивать место, и вдруг голос сверху.

– Эй!

Илья поднял голову. На дереве висел парашют, под ним на стропах лётчик.

– Помоги спуститься, боец!

Илья прикидывать стал, как лётчика спустить. Ножом срезал толстую ветку с коротким сучком, вместе с ней полез на дерево. Лезть, держа в одной руке ветку, затруднительно. Сразу выход нашёл – сучком цепляется за вышерастущую ветку, лезет сам, снова перецепляет импровизированный крюк. Забрался выше лётчика, полез к куполу парашюта, стал крюком подтягивать шёлковый купол к себе. Скользкий материал этот шёлк и прочный. Пока удалось купол поближе подтянуть, сам чуть не сорвался с дерева. Высоты Илья с детства побаивался. Затем принялся орудовать ножом, подрезая стропы. Причём не все резал, только с одной стороны. Под весом тела лётчика купол стал съезжать вбок, пилот рывком опустился ниже на добрых пять метров. С каждой минутой видимость хуже, солнце уже наполовину за горизонт ушло, освещает только верхушки деревьев. Ещё две стропы разрезаны и снова рывок пилота вниз. Трещали ветки, сыпались листья. Илья боялся одного – парашют может сорваться с веток и лётчик рухнет на землю. Пилот на уровне десяти метров над землёй – вполне достаточно, чтобы сломать ноги или повредить позвоночник. Действовал осторожно теперь. Перережет стропу, подёргает купол. Вот так, рывками по метру, а то и по половине его, удалось опустить лётчика метров до двух. Пилот сказал.

– Я подвесную систему расстегну и спрыгну, ты парашют стяни. Утром немцы с воздуха обнаружат, солдат пришлют, было уже так.

И без совета пилота Илья сделал бы так же. Когда в училище были парашютные прыжки в тыл условного противника, инструктор наставлял:

– Парашют после приземления обязательно собрать и спрятать. Замотайте в него камни, утопите в реке или болоте, укройте в яме, забросайте листвой или землёй. Для противника обнаруженный парашют – как подарок судьбы. Долго ли прочесать район приземления? Спрятали и быстро уходите. Если случайно парашют обнаружат, поблизости вас быть не должно.

Правда, прыжков было всего три. Всё же Илья обучался не в парашютно-десантном училище. А вот с вертолёта высаживался часто, и посадочным способом, и прыжками с малой высоты на висении вертолёта, и на тросе, там, где посадка невозможна, например в гористой местности.

Пилот расстегнул ремни, упал на землю, завалился набок, выругался.

– Крайний полёт неудачным выдался. В эскадрилье один самолёт оставался, да и тот сбили.

Илья с трудом сдёрнул купол с веток. Вдвоём скомкали его, бросили под дерево. Если завтра найдут по великой случайности, оба далеко от места приземления будут. Парашют опасен, когда его купол виден с высоты, как знак, своего рода сигнал.

– Давай познакомимся, – шагнул к Илье пилот. – Сержант Деев.

– Сержант Сафронов, – назвался чужим именем Илья.