Путь в Царьград - Александр Харников, Александр Михайловский (2014)

Это было, или ему приснилось? Скорее всего, было, ибо в противном случае он проснулся бы не здесь, а в своей спальне, и слышал бы поутру сладкое пение муэдзинов, призывающих правоверных к утренней молитве.

Кто его взял в плен? У султана было немало врагов, но ни один из них не осмелился бы так бесцеремонно с ним поступить. Да, его могли отравить, убить ударом ножа в спину, задушить во сне, но так…

Тяжелые мысли султана прервал скрежет замка. Дверь открылась, и в каюту вошли два человека в странной военной форме. Абдул-Гамид увлекался военным делом, знал, как выглядят мундиры всех европейских армий, но такой формы он еще ни разу не встречал. Оба военных, а то, что это именно военные, султан понял по их выправке, были одеты в пятнистые брюки и куртки. Один из незваных гостей был типичным славянином — светловолосым с голубыми глазами и неприятной усмешкой на лице. Второй больше был похож на турка — черноволосый, с большими усами и мохнатыми бровями, с карими, глубоко сидящими глазами, которые, как показалось султану, сочувственно смотрели на него.

Первый военный что-то сказал по-русски, а стоявший рядом с ним второй перевел сказанное на турецкий язык:

— Эфенди Абдул-Гамид, мы хотели бы побеседовать с вами. Мы — это подполковник российской армии Ильин, — при этом славянин слегка наклонил голову, — и майор российской армии Османов, — говоривший в свою очередь сделал полупоклон.

— А почему вы так ко мне обращаетесь! — возмущенно ответил султан. — Ведь я монарх, и ко мне надо обращаться «ваше величество», а не «эфенди». Я вам не какой-то там купец, торговец хурмой или меняла на рынке! А главное, по какому праву вы напали на мой дворец и похитили меня?!

— Напали по праву войны, а похитили по праву победителей, — ухмыльнулся подполковник. — Ведь по такому же праву победителя ваш предок, султан Мехмед Завоеватель, в 1453 году захватил Константинополь. А мы лишь возвращаем им захваченное. Вы не будете отрицать, эфенди, что Россия и Турция находятся в состоянии войны. И эта война возникла в результате ваших скромных усилий пролить как можно больше крови моих единоверцев. А что касается титулования — а как еще можно обращаться к бывшему султану бывшей Османской империи? Ваша столица захвачена, войско частично перебито, частично разбежалось… Пора бы вам подумать и о себе…

— Это неправда! — воскликнул разъяренный Абдул-Гамид. — Силы Османов огромны, войско сильно, флот могуч, да и наши друзья — англичане и австрийцы — не дадут вам удержать подло захваченную столицу моей великой империи!

— Насчет ваших друзей — это разговор особый, — неприятно усмехнувшись, ответил подполковник, — я думаю, что им скоро будет не до помощи османам. У них появятся новые заботы, в том числе и о том, как уберечь свои территории, и даже свои головы. К ним у нас тоже есть претензии, к тому же немалые. А насчет могущества и силы турецких армии и флота… — говоривший что-то сказал по-русски своему спутнику, и тот на мгновение вышел из каюты, а затем вернулся…

— Сейчас сюда принесут стулья и столик, и вы, эфенди, сможете увидеть много чего интересного и поучительного для вас.

Пока совершенно сбитый с толку султан ломал голову над словами наглого гяура, несколько моряков внесли в каюту три стула, небольшой столик и какой-то плоский ящик, изготовленный из неизвестного султану материала. Майор установил этот ящик на столик. Вежливо предложив султану сесть на стул, майор приподнял крышку ящика, которая оказалась плоской и матово-серой. Потом он нажал на какие-то выступы на ящике, и крышка неожиданно засветилась чудным голубым светом. Потом все исчезло, и султан с изумлением увидел изображение красивого цветка, который был словно живой.

Майор обратился к Абдул-Гамиду: