Верь мне - Энтони Капелла (2020)

Это моя драгоценная тайна, та часть меня, в которой я не признаюсь Бэннеру или его коллегам. Я боюсь, что, если расскажу им, они найдут способ все «подправить». Это последнее, за что я должна держаться. Единственная часть Патрика, которая у меня осталась.

Что касается Фрэнка и Кэтрин, то я не испытываю к ним ненависти. Я ничего к ним не чувствую. Даже когда я думала, что она на моей стороне, я знала – для Кэтрин я не более чем шахматная фигура в ее партии. Я всегда ее недолюбливала и не доверяла ей и теперь понимаю, что интуиция меня не обманывала.

Протяжность дней хромых сравнять ни с чем нельзя нам,

Когда под грузом лет со снеговым бураном

Хандра, – угрюмого нелюбопытства плод, —

Размеры страшные бессмертья обретет![17]

Поначалу я с опаской жду, когда приедут полицейские или иммиграционная служба и разберутся со мной. Однако проходят недели, и я сталкиваюсь с другой возможностью: система просто выбросила меня и забыла. Пока доктор Бэннер не решит, что я вылечилась, нет причин, почему кто-то должен меня выгнать.

Часть третья

52

– Думаю, мне уже лучше, – неуверенно говорю я. – Правда, я чувствую себя прекрасно.

Взгляд доктора Бэннера почти жалостлив:

– К сожалению, одним из признаков расстройств личности кластера Б является тот факт, что больной имеет искаженный образ себя. Часто пациенты ошибочно ценят в себе именно те качества, которые причиняют страдания другим и подрывают их отношения.

Я хмурюсь:

– Вы хотите сказать – мне не станет лучше, пока я не заболею? Это немного напоминает Кена Кизи, «Пролетая над гнездом кукушки», верно?

– Я говорю, что ваши собственные суждения о том, насколько вы хорошо себя чувствуете, могут оказаться так же ненадежны, как мои или моих коллег.

– А как же доктор Лэтэм? Что она говорит?

– Я не смог разыскать вашего доктора Лэтэм, Клэр.

Интонация, с которой доктор произносит слово вашего, заставляет меня пристально посмотреть на него.

– Думаете, я ее выдумала?

– Я этого не говорил, – возражает доктор Бэннер. – В любом случае факты указывают…

– Одним словом – не важно. Я знаю. Доктор Лэтэм – психиатр, и она провела все эти тесты на мне. Это данные, которые вы должны иметь.

– Если они и существуют, – осторожно отвечает Бэннер, – то, безусловно, будут нам полезны. Только вот я могу заверить вас: Кэтрин Лэтэм однозначно не зарегистрирована в американском Совете судебной психологии. Я проверил.

– Я могла бы привести вас в ее офис.

– Это не представляется возможным, Клэр.

– Почему нет? Займет всего пару часов. Тогда вы точно мне поверите, – говорю я в отчаянии.

Мне кажется, Бэннеру я интересна. Единственный пациент, с которым он может нормально поговорить, и я заметила, что мне отводится гораздо больше времени на консультации по сравнению со всеми этими наркоманами.

– Может, я даже поверю себе. Вместо того, чтобы переживать, не было ли все это дерьмо только в моей голове.

К своему стыду, я начинаю плакать.

Бэннер наблюдает за мной несколько секунд.

– Ладно, – соглашается он наконец. – Если вы действительно считаете, что это поможет, Клэр, то я организую транспорт.

На следующий день мы едем в микроавтобусе, принадлежащем центру: доктор Бэннер, я и мускулистый санитар Антон, который, очевидно, здесь на случай моего побега. Когда мы добираемся до Юнион-Сити, я начинаю паниковать, потому что никак не могу найти нужный квартал.

– Он где-то здесь, – говорю я и ерзаю в микроавтобусе. – Я в этом уверена!

Доктор Бэннер записывает все, что я говорю, поэтому через некоторое время я заставляю себя замолчать и, чтобы не размахивать руками, подкладываю их под бедра. Затем мы поворачиваем за угол, и, к моему облегчению, вот он – знакомый ряд полупустых парковок и уродливых малоэтажных промышленных зданий.