Верь мне - Энтони Капелла (2020)

Джон смотрит на Патрика, неуверенный, стоит ли еще что-то говорить, но он всегда отличался прямотой, даже в подростковом возрасте.

– Я имел в виду, что она не питает к тебе злобы за то, что ты солгала, – тихо говорит Джон. – Джули говорит, что детям из приютов свойственно разыгрывать спектакли. Особенно если до этого их воспитывали в плохих местах. Она винит социальные службы в том, что они поверили приемному ребенку, а не ее мужу.

– Значит, ты тоже думаешь, что я лгала, – с горечью говорю я. – Как и всегда.

Патрик, находящийся рядом со мной, замирает. Уловив это как предупреждающий знак, я кладу руку ему на плечо. Я справлюсь.

– Когда ты жаловалась на Гэри, – без обиняков говорит Джон, – то выдумывала кучу вещей, которых на самом деле не было. Ты прекрасно это знаешь, Клэр. Просто ты очень хотела попасть в ту школу.

Я свирепо смотрю на брата.

– Ты правда не помнишь, как это было? Каждое лето нас отправляли в другую приемную семью, чтобы Джули и Гэри могли поехать в отпуск со своими детьми «как семья». А как они говорили не оставлять вещи в гостиной, если мы забывали их, когда уходили.

– Ну да, у них были какие-то требования, – возражает Джон, – но, по крайней мере, они приняли нас.

– Конечно, – произношу я с горечью. – С не высказанной вслух угрозой – если не будешь вести себя хорошо, тебя снова вышвырнут. Ты просто привык к этому чувству, пока оно не стало частью тебя. Какими бы приветливыми ни казались люди, рано или поздно они исчезнут или скажут, чтобы мы жили самостоятельно. Внутри ты всегда ждал, когда включатся невидимые сирены и начнется формальная процедура расставания.

Джон вздыхает.

– Так ты не придешь на вечеринку Джули, Клэр?

– И силком меня туда не затащат, – резко отвечаю я.

– Ого, – произносит он, качая головой. – Ты изменилась. Ты всегда была немного не в себе, но отличалась порядочностью. Что же случилось, Клэр?

Я вызывающе беру Патрика под руку.

– Да, я изменилась. У меня новая жизнь. Сейчас все хорошо. Насколько мне известно, такого у меня никогда еще не было.

– Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой склоки, – говорю я, когда мы уходим.

– Спасибо, что разрешила быть там, – отвечает Патрик.

Я внимательно смотрю на него. Он шутит? Нет, Патрик говорит серьезно.

– У нас, очевидно, был очень разный опыт, когда мы росли, – добавляет он. – Однако есть и кое-что общее: как бы нам ни было тяжело, по крайней мере, мы можем выбирать. Мы можем выбирать, с кем и где жить, выбирать наши корни. Мы можем быть кем захотим.

– Да, – киваю я. – Это одна из причин, что привели меня в Нью-Йорк. В этом городе все откуда-то родом, не так ли? Здесь люди заново изобретают сами себя. И, конечно, я решила больше не быть частью этой семьи.

Патрик сжимает мою руку. Он ничего не говорит, но я знаю, о чем он думает.

У тебя теперь есть я.

68

Эйдан прослушивает меня в небольшой кастинг-студии в Челси. Он сидит с каменным лицом за столом с директором по кастингу, я ее не знаю. Эйдан представляет женщину как Мо. Разговора как такового нет, только вежливое «Что вы сыграете для нас сегодня, Клэр?» и «Когда будете готовы?»

Игнорируя нервную тошноту, я дышу, сосредотачиваюсь и начинаю. Я подготовила монолог Дженни из пьесы Лесли Хэдленд «Помощь». Это громкий и бурный эпизод, в котором есть все: пьянство, танцы, пафос, комедия, поэтому я думаю, что он хорошо продемонстрирует мои таланты.

Когда я заканчиваю, повисает долгое молчание, прежде чем Эйдан произносит:

– Спасибо.

Я борюсь с желанием наброситься на него. Что ты думаешь? Что же ты на самом деле думаешь? Сделать то же самое снова? Быстрее? Медленнее? Грустнее? Смешнее? Что же ты ищешь? Я тебе нравлюсь?

Я вспоминаю слова Кэтрин Лэтэм: «Хотя она с большим трудом пытается это скрыть, все равно жаждет одобрения как наркоман, страстно желающий получить дозу».