Верь мне - Энтони Капелла (2020)

С замиранием сердца понимаю, что моя неуверенность привела меня к выступлению, которое просто-таки кричало: «Посмотрите на меня!»

То, что я сейчас делала, не было игрой. Это – показуха.

– Я бы хотела показать еще что-нибудь, пожалуйста, – говорю я спокойно.

Эйдан бросает взгляд на Мо, та пожимает плечами, словно говоря: «Мы можем посмотреть. Мы пока что здесь».

– Хорошо, – произносит Эйдан с громким вздохом. – Что ты хочешь показать, Клэр?

Я роюсь в памяти в поисках чего-то, что может иметь отношение к его пьесе, к той роли, которую я пытаюсь получить. Вдруг мне помогает интуиция.

Ты хорошо читаешь…

Вместо монолога я берусь за стихотворение. Стихотворение, которое я прочитала вместе с Патриком, когда мы впервые встретились. Низким голосом, с соблюдением ритма я читаю:

Я

Душа, тобою жизнь столетий прожита…

Во время чтения я вижу, как Мо поворачивается и смотрит на Эйдана. Его лицо ничего не выражает. Однако ободренная ее жестом, доверяя своим инстинктам, я произношу последние несколько строк так тихо и спокойно, что они едва слышны.

Я

Живое существо! Становишься отныне

Ты, окруженное пугающей пустыней,

Гранитом, что в песках Сахары тусклой спит.

Ты – древний сфинкс, и ты на карте позабыт,

Не знаем миром ты! Твой нрав суров: всегда ты

Не иначе поешь, как при лучах заката!

Я заканчиваю. Эйдан хмурится. Он говорит, что ему многое не понравилось, особенно в первой части, но он готов работать со мной. Эйдан встает, быстро и профессионально пожимает мне руку.

Я вижу выражение его глаз.

Он злится.

Я понимаю, Эйдан надеялся, что я выступлю ужасно. Это дало бы ему возможность поступить, как он хотел. Вместо этого Эйдан вынужден теперь работать с актрисой, которую не сам выбирал.

69

– Итак, – говорит Марси, потянувшись за электронной сигаретой. – Нью-Йорк больше ни о чем другом не говорит. Ну, во всяком случае, та небольшая самовлюбленная группа интересующихся экспериментальным театром.

– Очень интересно, – скромно отвечаю я.

– Чистейший эгоизм. – Марси выпускает колечко дыма над моей головой. – Однако участие этого режиссера все меняет. Если уж Эйдан Китинг что-то в вас разглядит, то и все остальные мгновенно прыгнут на подножку. Есть ли в этом спектакле откровенные сцены?

– Да, есть.

– Хорошо. Театральные критики будут говорить об этом спектакле, и толпа провинциалов придет на него. Карьеру часто начинают и с меньших высот. – Женщина тычет концом сигареты в мою сторону. – Не облажайтесь, Клэр. Второй шанс в этом бизнесе выпадает раз в жизни, а вот третий – никогда.

– Я постараюсь, но даже если спектакль пройдет успешно, у меня все равно будет проблема с грин-картой?

Она задумывается.

– В целом – да. Мы можем создать для вас прецедент, чтобы прямо сейчас войти в программу обмена, но большинство продюсеров не будут хлопотать за тех, у кого нет имени, значимого для индустрии.

Марси изучает меня.

– Насколько у вас все серьезно с этим Патриком?

– Достаточно серьезно.

– Как скоро прозвучит свадебный колокол?

Я удивленно моргаю, и она с нетерпением заканчивает:

– Да, очень хорошо, но не говорите мне, что никогда не думали о такой перспективе. Богатый гражданин США пишет пьесу, только чтобы увидеть любимую актрису в главной роли. Выходите за него замуж, и вы получите и грин-карту, и все, что только захотите.

– Его последний брак сложился не слишком счастливо.

– Это противоречие, полагаю, также не повредит пьесе.

– Какое такое противоречие?

– Говорят, один из вас, вероятно, убил его жену. Я отвечаю, что это глупо, ведь ваше деструктивное поведение, как правило, направлено исключительно на себя.

– Спасибо, – сухо говорю я.

Марси отмахивается от моих слов электронной сигаретой.