Жажда - Ю. Несбё (2017)

Они вышли из машины, пробежали по тротуару и разделились у входной двери.

Харри и Виллер поднялись по трем ступенькам и вошли в тяжелые двери. В коридоре за дверью пахло нашатырным мылом и типографской краской. На двух дверях висели начищенные позолоченные таблички с написанными затейливым шрифтом названиями подающих надежды маленьких адвокатских фирм, не имеющих средств, чтобы снимать офис в центре. На третьей двери имелась скромная табличка, на которой было написано «Кагалоглу-хамам» такими маленькими буквами, что могло создаться впечатление, будто заведению не нужны клиенты, не знающие, где оно находится.

Харри открыл дверь и вошел.

Он попал в коридор с облупленными стенами и простой стойкой, за которой широкоплечий мужчина с темной щетиной на щеках в тренировочном костюме сидел и читал журнал. Если бы Харри не знал, где он, то мог бы подумать, что пришел в боксерский зал.

– Полиция, – сказал Виллер, просовывая свое удостоверение между журналом и лицом мужчины. – Сидите тихо и никого не предупреждайте. Все закончится через пару минут.

Он двинулся дальше по коридору и увидел две двери. На одной было написано «Раздевалка», на другой – «Хамам». Харри зашел в баню и услышал, как сразу за ним зашел Виллер.

В длинном кишкообразном помещении располагались в ряд три небольших бассейна. Справа находилось углубление с массажными столами. Слева – две стеклянные двери, ведущие, как предположил Харри, в парные, и обычная деревянная дверь, за которой, как он помнил по чертежу, была раздевалка. В ближайшем бассейне двое мужчин подняли глаза и смерили их взглядом. Мехмет сидел на табуретке у стены и делал вид, что читает что-то в телефоне. Он поспешил к ним и указал на стеклянную дверь с запотевшей пластмассовой табличкой «Харарет».

– Он один? – тихо спросил Харри, пока они с Виллером доставали свои «глоки».

У них за спиной раздавались звуки отчаянного барахтанья в бассейне.

– Во всяком случае, никто не входил и не выходил с тех пор, как я позвонил, – прошептал Мехмет.

Харри подошел к двери и попытался заглянуть внутрь, но все было затянуто непрозрачной белизной.

Он подал знак Виллеру следить за дверью, а сам задержал дыхание, собираясь зайти внутрь, но передумал. Звук шагов. Не следует вызывать подозрения у Валентина, входя внутрь не босиком. Харри снял ботинки и носки свободной рукой, потянул на себя дверь и вошел внутрь. Пар заплясал вокруг него, как фата невесты. Ракель. Харри не знал, откуда взялась мысль о Ракели, но отмел ее. Прежде чем закрыть дверь, он успел разглядеть одинокий силуэт на деревянной скамейке, а потом вновь погрузился в белизну. Белизна и тишина. Харри задержал дыхание и прислушался к дыханию другого человека. Успел ли тот заметить, что вошедший полностью одет и держит пистолет? Испугался ли? Испугался ли так же, как Аврора, когда увидела ковбойские сапоги под дверцей туалетной кабинки?

Харри поднял пистолет и начал двигаться в том направлении, где видел силуэт. Там, на серо-белом фоне можно было разглядеть очертания сидящего человека. Харри начал давить на спусковой крючок, пока не встретил сопротивление.

– Полиция, – произнес он хриплым голосом. – Не шевелитесь, или я буду стрелять.

В его голове мелькнула новая мысль. В такой ситуации он обычно произносил: «Или мы будем стрелять». Простая психология: это производило впечатление, что их много, и увеличивало шансы на то, что преступник сдастся сразу. Так почему же он сказал «я»? И теперь, когда мозг начал задавать вопросы, они посыпались один за другим: почему он приехал сюда сам, а не вызвал «Дельту», которая специализируется на таких заданиях? Почему на самом деле он в полном секрете поместил сюда Мехмета и никого не информировал об этом до его звонка?

Харри ощутил легкое давление курка на указательный палец. Такое легкое.

Двое мужчин в одной комнате, где их никто не видит.