Жажда - Ю. Несбё (2017)

– А это… это сколько? – спросил Олег и проследовал за Стеффенсом между рядов красных пластиковых мешков, свисающих со стоек по четыре штуки в ряд.

– Хватит, чтобы первые дни справляться с последствиями нападения на Осло индейцев-лакота, – ответил Стеффенс, спускаясь по лестнице на дно бассейна.

– Лакота?

– Ты, конечно, называешь их сиу, – сказал Стеффенс, прикоснулся к одному из мешков, пощупал его, и Олег увидел, как от этих действий кровь меняет цвет от темного к светлому. – То, что индейцы, которых встретили белые люди, были кровожадными, – это миф. Исключение составляют только лакота.

– Вот как? – сказал Олег. – А белые люди? Разве кровожадность не распределена равномерно между народами мира?

– Я знаю, что именно этому вас сейчас учат в школе, – ответил Стеффенс. – Никто не лучше, никто не хуже. Но поверь мне, лакота были и лучше, и хуже. Они были лучшими воинами. Апачи утверждали, что, если приходили шайены или черноногие, их воины отдыхали и расправляться с врагами посылали молодежь и стариков. Но если приходили лакота, то не посылали никого. Тогда все до одного начинали петь песни смерти. И надеяться на быструю смерть.

– Пытки?

– Когда лакота приговаривали своих пленников к костру, они сжигали их по кусочкам и на маленьком огне. – Стеффенс шел дальше, туда, где мешки с кровью висели плотнее и куда попадало меньше света. – А когда несчастные не могли больше выносить мук, лакота устраивали перерыв, кормили и поили их, чтобы пытка могла продолжаться еще день или два. Едой иногда служило мясо, отрезанное от тел самих пленников.

– Это правда?

– Ну, это такая же правда, как и вся остальная история. Воин лакота по имени Луна За Облаками был печально известен тем, что выпивал абсолютно всю кровь абсолютно всех убитых им врагов. Очевидная фальсификация истории, ведь он убил очень многих и не выжил бы после таких попоек, потому что человеческая кровь в больших количествах ядовита.

– Да?

– Ты вводишь в организм больше железа, чем твой организм способен вывести. Но кое-чью кровь он пил, это я знаю. – Стеффенс остановился у одного из мешков с кровью. – В тысяча восемьсот семьдесят первом году мой прапрадедушка был найден обескровленным в лагере Луны За Облаками в Юте, где он миссионерствовал. В дневнике моей бабушки записано, что моя прапрабабушка благодарила Бога за массовое убийство лакота у Вундед-Ни в тысяча восемьсот девяностом. И кстати, о матерях…

– Да?

– Это кровь твоей матери. То есть теперь она принадлежит мне.

– Я думал, ей вливали кровь.

– У твоей матери очень редкий тип крови, Олег.

– Вот как? Мне казалось, у нее самый обычный тип крови.

– О, кровь – это намного больше, чем тип, Олег. К счастью, у нее кровь второй группы, поэтому я могу дать ей несколько десятков мешков отсюда. – Он обвел рукой хранилище. – Простую кровь, которую абсорбирует ее тело и перерабатывает в золотистые капли, которые являются кровью Ракели Фёуке. И кстати, о Фёуке; Олег Фёуке, я взял тебя сюда не для того, чтобы ты сделал перерыв в дежурстве у ее кровати. Я хотел спросить тебя, можно ли взять у тебя кровь на анализ, чтобы посмотреть, не производишь ли ты такую же кровь, как она.

– Я? – Олег задумался. – Да, если это может кому-нибудь помочь, то почему нет?

– Это может помочь мне, поверь. Ты готов?

– Здесь? Сейчас?

Олег встретился взглядом с главврачом Стеффенсом. Что-то заставляло его медлить, но он не знал, что именно.

– Ладно, – сказал Олег. – Моя кровь – ваша.

– Прекрасно.

Стеффенс засунул руку в правый карман своего белого халата и подошел на шаг ближе к Олегу. На его лбу появилась морщинка раздражения, когда из левого кармана раздалась веселая мелодия телефонного звонка.

– Я думал, здесь, внизу, связи нет, – пробормотал он, вынимая телефон. Экран телефона осветил лицо главврача и отразился от очков. – Да, кажется, звонят из Полицейского управления.