Жажда - Ю. Несбё (2017)

Одной из холостяцких привычек Харри, к которой он пытался приобщить Ракель, было не готовить ужины дома. Она вроде бы купилась на его аргументы, что рестораны – одна из хороших идей цивилизации. Что уже в каменном веке люди понимали, что большая кухня и совместные приемы пищи гораздо разумнее, чем три часа, потраченные ежевечерне каждым человеком на планирование, закупку продуктов, их приготовление и мытье посуды. На возражения Ракели, что это слегка отдает декадансом, он отвечал, что семьи с двумя детьми, оборудующие себе кухни за миллионы крон, – вот настоящий декаданс. И что здоровое, недекадентское использование ресурсов – это заплатить получившим образование поварам то, что им полагается, за приготовление пищи на большой кухне, чтобы те, в свою очередь, платили Ракели за юридические услуги или Харри за обучение полицейских.

– Сегодня моя очередь, я плачу́, – сказал он, обнимая ее правой рукой. – Останься.

– Мне надо в магазин, – ответила она и скорчила гримасу, когда он прижал ее к своему еще влажному телу. – Придут Олег с Хельгой.

Он прижал ее еще крепче:

– Да? Мне показалось, ты сказала, что люди к нам не придут?

– Ты сможешь провести пару часов с Олегом и…

– Я шучу. Мне будет приятно. Но может, мы лучше…

– Нет, мы не будем приглашать их в ресторан. Хельга здесь еще не бывала, а я хочу по-настоящему с ней познакомиться.

– Бедная Хельга, – прошептал Харри и собрался укусить Ракель за мочку уха, как вдруг заметил кое-что между ее грудью и шеей.

– Что это? – Он осторожно прикоснулся кончиком пальца к красному пятнышку.

– Где? – спросила она и пощупала сама. – А, это. Врач брал анализ крови.

– Из шеи?

– Не спрашивай почему. – Она рассмеялась. – Ты такой милый, когда беспокоишься.

– Я не беспокоюсь, – возразил Харри. – Я ревную. Это моя шея, и я знаю, что ты испытываешь слабость к врачам.

Ракель рассмеялась, а он крепче сжал ее в объятиях.

– Нет, – произнесла она.

– Нет? – переспросил он и услышал, как ее дыхание мгновенно стало более тяжелым. Почувствовал, как ее тело словно поддалось.

– Черт бы тебя побрал, – простонала Ракель.

Она страдала тем, что сама называла «мучениями от быстрого возбуждения», а ругательства были первым признаком его наступления.

– Может, нам стоит на этом остановиться, – прошептал Харри, отпуская ее. – Садик не прибран.

– Поздно, – прохрипела Ракель.

Он расстегнул ее джинсы и стянул вместе с трусиками ниже колена, прямо до голенищ сапог. Она наклонилась вперед, ухватилась одной рукой за подоконник и хотела другой рукой снять шляпу.

– Нет, – прошептал Харри, наклонившись вперед так, что его голова оказалась рядом с ее. – Пусть она останется.

В его уши полился ее тихий клокочущий смех. Боже, как он любил этот смех. Другой звук примешался к смеху – жужжание вибрирующего телефона, лежащего на подоконнике рядом с ее рукой.

– Брось его на кровать, – прошептал он, отгоняя желание взглянуть на дисплей.

– Это Катрина Братт, – сказала она.

Ракель натягивала джинсы, глядя на Харри.

Его лицо стало очень сосредоточенным.

– Как давно? – спросил он. – Понимаю.