Жажда - Ю. Несбё (2017)

– Ты произнесла фразу «мы не можем это прокомментировать» двадцать девять раз, – ответил Харри. – Я считал.

– Я чуть было не брякнула: «Простите, но начальник полиции заткнул нам рот». Что делает Бельман? Не предупредить, не сказать прямо, что по улицам ходит серийный убийца и что люди должны быть бдительными?

– Он прав, это приведет к распространению иррационального страха.

– Иррационального? – фыркнула Катрина. – Смотри! Сейчас субботний вечер, и половина женщин, которых ты видишь на улице, выходят из дому, чтобы встретиться с незнакомым мужчиной, с принцем, который, как они надеются, изменит их жизнь. И если твое предположение об одних сутках верно, одна из них окажется чертовски права.

– Ты знала, что в центре Лондона произошла крупная автобусная авария в тот же день, когда в Париже случился теракт? Погибших было почти столько же, сколько в Париже. Норвежцы, у которых есть знакомые в Париже, звонили им, потому что боялись, как бы они не оказались в числе погибших. Но никто особенно не думал о друзьях и знакомых в Лондоне. После теракта люди боялись ездить в Париж, несмотря на то что полиция была приведена в наивысшую степень готовности. И никто не боялся ездить на лондонских автобусах, несмотря на то что безопасность движения не улучшилась.

– Что ты хочешь сказать?

– Что люди боятся больше, чем предполагает вероятность встретиться с вампиристом. Потому что это написано на первых полосах газет и потому что они прочитали, что он выпьет их кровь. И в то же время они совершенно спокойно прикуривают сигареты, которые совершенно точно лишат их жизни.

– Скажи мне, ты поддерживаешь Бельмана?

– Нет, – ответил Харри и посмотрел на улицу. – Я просто ворчу. Я пытаюсь поставить себя на место Бельмана, чтобы понять, чего он хочет. Бельман всегда хочет чего-нибудь добиться.

– И чего же?

– Я не знаю. Но в любом случае он хочет как можно меньше раздувать это дело и как можно быстрее его раскрыть. Как боксер, защищающий свой титул.

– О чем ты сейчас говоришь, Харри?

– Когда у тебя уже есть пояс чемпиона, ты по возможности стараешься избегать поединков. Потому что лучшее, чего ты можешь достигнуть, – это сохранить то, что у тебя уже есть.

– Интересная теория. Как насчет другой твоей теории?

– Я говорил, что не уверен.

– Он нарисовал «В» на двери Эвы Долмен. Это его буква, Харри. И ты сказал, что узнал места преступлений тех времен, когда он был активным.

– Да, но, как я уже говорил, не могу конкретизировать, что именно я узнал.

Харри помедлил немного, в то время как в его памяти промелькнула нейтральная картинка, изображающая городскую улицу.

– Послушай, Катрина: укус в горло, железные зубы, питье крови – это не его метод. Серийные насильники и убийцы, возможно, непредсказуемы в деталях, но методов они не меняют.

– У него много методов, Харри.

– Ему нравится их боль и страх. А не кровь.

– Ты сказал, что убийца добавил в кровь лимон, потому что ему не нравился ее вкус.

– Катрина, даже уверенность в том, что это действительно он, нам не поможет. Вы с Интерполом охотитесь за ним сколько лет?

– Скоро будет четыре.

– И поэтому я считаю контрпродуктивным информировать других об этой догадке, рискуя сузить поиск преступника одним этим человеком.

– Или же ты хочешь оставить его себе.

– Что?

– Ты вернулся из-за него, Харри, так ведь? Ты с самого начала почуял, что это он. Олег стал всего лишь предлогом.

– Давай не будем об этом, Катрина.

– Потому что Бельман никогда бы не обнародовал информацию о прошлом Олега. Если бы стало известно, что он столько лет знал и молчал, это бы негативно сказалось на нем самом.

Харри повернул ручку громкости на радио:

– Слышала это? Аврора Акснес[13], довольно ми…

– Ты ненавидишь электронику, Харри.

– Закончим этот разговор.